Врата ведьмы (Др. издание)
Шрифт:
Но наконец-то все они вместе…
Шагая к ним, Элена вспоминала собственное возвращение. Она оставила А’лоа-Глен в начале зимы, а вновь оказалась здесь одновременно с первыми признаками весны. Путь выдался нелегким. Разрушив врата мантикоры, они по суше отправились обратно к лодке Джеррика. Движение замедляли полученные раны и изрядный груз сердце-камня, собранного у разбитой глыбы. Тол’чак настоял, чтобы алых самоцветов набрали как можно больше.
— Безумный Мимбли, — заявил огр, — утверждал, что только они способны противостоять тьме.
Элена и не подумала
Но на самом деле причина задержки крылась вовсе не в грузе. Добравшись до яла Джеррика, они обнаружили, что элв’ин не может долго управлять маленькой лодкой. Приходилось делать короткие перелеты с частыми остановками, отчего продвигались они очень медленно. И уж вовсе безумием было пытаться пересечь таким образом Великий Океан. Пришлось им лететь над сушей к прибрежному городку Баналу, где за несколько осколков сердце-камня они наняли обычный корабль.
Вначале Элена думала, что магия Джеррика ослабела из-за его сильного отравления и болезни, но, попав в А’лоа-Глен, узнала, что это — общая беда. Большая часть воздушных кораблей элв’инов опустилась на море. И не только их затронул странный недуг. Все обладающие даром стихийной магии почувствовали, что волшебство дается им с большим трудом и силы иссякают гораздо быстрее. Получалось, что, хотя трое из четырех врат Вейра были разрушены и исполнению замыслов Темного Властелина удалось помешать, ущерб от его действий был велик. Земля так и не отошла от губительного нападения, необратимое зло ослабило все стихии.
И все же, несмотря на это, им удалось достичь успеха, по крайней мере, в одном.
Подходя к стоявшим посреди двора, Элена увидела Веннара в начищенных доспехах, а рядом с ним Магнама. С падением врат мантикоры народ д’варфов освободился от ига Темного Властелина. Мерик вернулся в сопровождении нескольких д’варфов, которых повстречал по пути домой. Они поведали, что их войско уже выступило в поход и поддержит силы, обороняющие А’лоа-Глен.
В целом победа обошлась дорого, и к ее сладости примешивалась немалая доля горечи. Черному Сердцу помешали, но Чи все еще оставался в заточении, скованный последними уцелевшими вратами Вейра. Кроме того, слишком много достойных людей отдали свои жизни, чтобы спасти землю: Мисилл, Крал, Ричалд, королева Тратал. Список можно было продолжить, если припомнить всех погибших д’варфов, элв’инов, кочевников из Южных Пустошей.
Иногда Элене казалось, что никто из отважившихся на опасный поход не вернулся невредимым. Она обвела взглядом собравшихся друзей.
Мерик стоял дальше всех, его глаза время от времени заполняла скорбь по ушедшим из жизни матери и брату. Каждый день он отправлял птиц в поисках беженцев, чудом уцелевших после гибели его родного города. Но никто не возвращался. Судьба жителей Стромхейвена по-прежнему оставалась загадкой.
Рядом с элв’ином застыл лорд Тайрус в черных одеждах, принц и вместе с тем пират. Он предложил ведьме свою верность и уже сколотил отряд из отъявленных головорезов Порт-Роула. Принц отказался вернуться в опустевший замок у Северной стены, до тех пор пока Темный Властелин не будет окончательно повержен.
— Гримы покинули Темную Чащу, но Мрил станет безопасным лишь тогда, когда мы выгоним Черного Зверя с нашей земли, — заявил он Элене.
Плечом к плечу с принцем стоял Фардейл в облике Могвида. Девушка уже знала об их удивительном преобразовании, которое соединило двоих в одном теле. Эта «парочка» беспокоила ее. Ведьма постоянно ощущала, что янтарными глазами си’луры на нее смотрят еще одни глаза. Но оборотни не раз доказывали ей свою преданность. И они пострадали так же, как и многие другие. Элена решила приложить все усилия, чтобы помочь им. А братья, в свою очередь, пообещали использовать новообретенный дар для общей цели.
Пробежав по щебенке, ведьма приблизилась к Эр’рилу и коснулась его руки тыльной стороной ладони. Их пальцы сами собой нашли друг друга, переплелись. Воин Станди сжал ее кисть. Во время долгого путешествия домой они решили не ускорять развития отношений — пусть их чувства растут медленно, шаг за шагом. Они не делили ложе, но часто встречались наедине, лучше узнавая друг друга.
— Ты опаздываешь, супруга моя, — слегка насмешливо прошептал он.
— У тебя нет множества дурацких нарядов, с которыми нужно возиться столько времени. — Элена скрыла улыбку, делая вид, будто поправляет локон.
Эр’рил кивнул на затененный угол двора, где на скамье сидел человек и поглядывал на них.
— Хорошо, что Джоак хотя бы ненадолго оставил в покое свои книги и свитки.
Веселье Элены померкло. Из всех, кто вернулся из дальних странствий по Аласее, Джоаку, вне всякого сомнения, досталось больше других. И дело не только во внезапной старости, но и в затронувших душу страданиях. О смерти Кеслы Элене рассказала Сай-вен. В сердце Джоака кровоточила незаживающая рана. Прибыв в А’лоа-Глен, он обрадовался, увидев сестру целой и невредимой, но после удалился в добровольное заточение в книгохранилища, пытаясь отыскать среди старинных записей заклинания, которые могли бы помочь ему вернуть молодость. Несколько раз Элена видела, как ее брат по ночам упражняется в темной магии.
— Жаль, что он не оставил свой проклятый посох в комнате, — нахмурился Эр’рил. — Темному волшебству не место здесь.
Элена не возражала. Один только вид посоха вызывал у нее холодный липкий страх. Серая, трупного вида древесина и крошечные зеленоватые кристаллы, напоминавшие гноящуюся рану, — зло пропитало этот инструмент. Ей так хотелось, чтобы Джоак уничтожил его. Но она могла понять навязчивую идею брата — посох украл его юность и, следовательно, способен помочь ее вернуть.
— Посох, одряхлевшее от прожитых зим тело, даже откушенная кисть, — вздохнул Эр’рил. — Похоже, он становится тем самым темным магом, которого так ненавидит.
Несмотря на теплый день, Элена вздрогнула.
— Прости, — заметил ее испуг Эр’рил. — Сегодня радостный день, и не стоит омрачать его печальными мыслями. — Он привлек ее к себе. — Такие дела могут подождать.
— А где Ни’лан? — Девушка прижалась к воину. — Я-то думала, что приду последней.