Врата ведьмы (Др. издание)
Шрифт:
Тайрус покачал головой и решительно шагнул прочь из пещеры.
— Тогда давайте поспешим. Нам предстоит долгая дорога.
Джоак оставался рядом с телом Кеслы, пока в истинном мире не взошло солнце и сонная пустыня вокруг него не начала растворяться, забрав и девушку с его коленей. Тогда он вернулся в пещеру василиска.
Сай-вен сидела по одну сторону от него, а Каст — по другую. Превращение юноши в старика напугало их настолько, что Рагнар’ка пришлось отпустить.
—
— Ты постарел на сто зим прямо у нас на глазах, — добавил кровавый наездник.
Джоак нахмурился, заметив василиска. Изваяние не изменило облика — все та же крылатая змея с отвратительной головой птицы-трупоеда. Но теперь вместо черноты эбенового камня, которая поглощала свет, оно сияло рубиновым огнем, отражая свет факелов.
— Сердце-камень… — пробормотал брат ведьмы.
— Это произошло почти сразу после того, как ты состарился. — Каст выпрямился, указывая на статую. — Что там случилось?
Джоак покачал головой. Он принял протянутую руку кровавого наездника и с трудом поднялся. Кости скрипели, боль вспыхивала в суставах, но он переборол себя и встал. Волоча ноги по песку, сделал несколько шагов и споткнулся обо что-то.
Быстро глянул вниз.
— Что это? — спросила Сай-вен, нагибаясь.
— Не тронь! — резко вскрикнул Джоак, заставив ее отдернуть руку. При помощи Каста он наклонился и поднял посох. — Это мое!
Брат Элены заплатил слишком высокую цену за эту добычу и не собирался оставлять ее. Подняв посох, он оперся на него со вздохом облегчения и медленно поковылял к изваянию.
— Будь осторожен, — напомнила Сай-вен.
Повернувшись к ним спиной, Джоак скривил губы и тихо заворчал. Он почувствовал маленькую толику темной магии, бегущую по окаменевшему дереву. Ранее опустошенный посох, должно быть, всосал немного силы из черного песка, когда Джоак уронил его. Брат ведьмы поднял посох, направляя его на статую.
— Джоак! — с тревогой в голосе воскликнула Сай-вен.
Он не обратил внимания на ее предупреждение. Вытянул магию из посоха и произнес заклинание пламени, столь же хорошо знакомое ему, как и собственное имя. Губы его похолодели, а кончик посоха расцвел черным огнем. Едва отзвучали последние слова, как копье, сотворенное из тьмы, вырвалось из посоха и ударило в алый камень, разбив василиска вдребезги, так, что изваяние отлетело к стене грудой мелких рубиновых осколков.
Опустив посох, Джоак оперся на него, а потом медленно повернулся.
— Да что с тобой такое?! — возмутился Каст.
Брат ведьмы кивнул на туннель, ведущий из пещеры.
— Я защитил пустыню.
Эр’рил выбрался из горы рубинового щебня на ладони мантикоры, неся на руках обмякшую Элену. Ослабев от пережитого потрясения, он упал на колени перед призраком Филы.
— Она не дышит, — сдавленно произнес он. — Я не слышу биения сердца.
Фила опустилась на камни рядом с ним. Ее бесплотные руки прикоснулись к телу девушки и проникли внутрь.
— Нет, Эр’рил, она жива, но очень ослабела. Вейр прикоснулся к ней и едва не увлек с собой.
— Она будет жить! — Напряженные плечи воина расслабились. — Она выздоровеет! Целительные свойства Кровавого Дневника…
— Не знаю, не знаю. — Тетя Фила глянула туда, где лежала на гранитной руке все еще раскрытая книга. — Это не кровоточащая рана и не расстройство желудка. Ее болезнь гораздо глубже. От слияния с Чо связь Элены с собственным телом ослабла, она стала уязвимой. Вейр мог оторвать ее от корней…
— Элена сильная, — возразил Эр’рил. — Она справится.
— Я не уверена, сможет ли она победить в одиночку. — Призрак посмотрел на него в упор. — Между вами существуют незримые узы. — Воин смущенно отвел взгляд. — Теперь ее собственные связи разорваны, и она, как никогда прежде, нуждается в этих узах. В твоих узах. В чем-то, что поможет ей найти обратный путь.
— Я не понимаю… — Эр’рил поднял голову.
— Мужчины… — Фила покачала головой и вздохнула. — Ты должен…
Призрачная тетушка исчезла во вспышке белого огня, а воин повернулся к книге. Она все еще была распахнута, но пустота исчезла, оставив чистые белые листы. Эр’рил поднял лицо к небу — луна скрылась, унося с собой магию этой ночи.
Воин Станди остался наедине с Эленой.
— Приведи Маму Фреду! — крикнул он Магнаму.
Д’варф кивнул и убежал.
— Целительнице ни за что не поспеть вовремя, — произнес Тол’чак из-за плеча Эр’рила. Огр встал рядом с ним на колени. — И эту болезнь не вылечить травами.
Воин равнин молчал. Зная, что Тол’чак прав, он просто кивнул и знаком попросил огра отойти.
Эр’рил склонился над Эленой.
«Между вами существуют незримые узы».
Не заботясь о том, что на них смотрят, он прикоснулся к лицу девушки. Глубоко в его душе что-то надломилось. Стандийская сталь расплавилась, жаром растекаясь по крови. Не в силах больше скрывать свои чувства, он поддался горю. Слезы хлынули из его глаз и закапали на ее лицо. Горло перехватило, когда он наклонился ниже и прошептал:
— Если ты слышишь меня, Элена, вернись ко мне… — Эр’рил прикоснулся губами к ее губам. — Услышь меня, вернись ко мне. — Он склонился над ней так низко, что ощущал еле слышное дыхание, вырывавшееся из ее губ, едва заметное трепетание.
«Она, как никогда прежде, нуждается в этих узах. В твоих узах».
Он приподнял Элену и крепко обнял, прижимая к груди. Помешкав мгновение, решительно прижался губами к ее губам, холодным как лед. Ничего, он согреет их своим теплом, своим дыханием, своими слезами.