Врата жизни
Шрифт:
Если бы Лотта только хотела, она бы могла очень многое. Я не ошиблась, когда ощутила, что в девочке что-то сокрыто. В ней на самом деле жил “дар”. Но Шарлотта его не считала особенно значимой частью своей буйной личности. Лотта прекрасно справлялась с общей программой, а всю остальную энергию тратила на спортивный зал и хулиганские выходки.
Даже Вилетт, поначалу любившая Лотту, уже к середине учебного года решила, что мы с ней ошиблись в оценке забавного “шумного духа”.
– Да, яркая девочка, но слишком нервная, – как-то сказала она. – Заводила, однако ранима и впечатлительна… Не признает
Ее слова не смутили. Для девушки клана Порядка важна одержимость идеей, готовность служить своим принципам даже ценой отречения от своей собственной жизни. А для Волшебницы на самом первом этапе важнее свобода порывов и впечатлительность. Что до строптивости Лотты, то я могла бы поклясться, что с возрастом это пройдет!
Ванесса Истаргет была совершенно другой. Одержимой своим слабым “даром”, почти фанатичной. И это смущало. Она знала, к чему стремится, чего ждет от жизни. Ванесса всегда тяжело забывала и плохо умела прощать. Но ее непреклонность внушала к себе уважение, с ней нужно было считаться, как с взрослой.
Они, эти девочки, были настолько разными, что обижали друг друга уже самим фактом своей непохожести. Если бы не Каролина с Сабиной, каким-то особым чутьем ощущавшие, когда готов грянуть “взрыв” и гасившие их ссоры, все могло быть куда хуже.
Для меня этот учебный год стал периодом долгой разлуки. После второго скандала Марк просто исчез. Перестал приходить. А, встречаясь со мной в коридорах, как будто не видел.
Сначала я попыталась поговорить с ним, потом прекратила попытки. Мне дали понять, что во мне не нуждаются. Меня вообще не хотят видеть!
Было и горько, и больно, но больше я не стремилась вернуть его, веря, что так будет лучше. Меня утешало одно: Анна, как и Вилетт, были здесь не при чем, а плотный график занятий не позволял Марку покидать Башню.
Глава 7.
Когда Марк Рассел за месяц до Главных Каникул привел к нам ребят, я с трудом охранила спокойствие. Мне показалось, что он вновь такой же, как раньше… Когда я взглянула в его голубые глаза, он немного смутился, потом, покраснев, отвел взгляд. Я вдруг поняла, что он тоже в смятении от нашей встречи. Он ждал ее так же, как я. И боялся ее.
Мы старались вести себя ровно и сдержанно, так как наставник обязан служить образцом для детей, обучаемых в группах. Какие бы страсти ни бушевали у нас в груди, мы должны помнить, что личные чувства не могут мешать делу! Но нам было непросто заставить себя думать только о наших ребятах. Мы оба, едва выдавалась минута, украдкой, как будто два школьника, жадно следили, что делает каждый из нас. И мгновенно отводили глаза, словно бы опасаясь сделать наш первый шаг к примирению.
В конце концов эта игра начала раздражать.
Я еще не забыла, что стало причиной разрыва. Когда первый всплеск чувств утих, я внимательно стала следить за ребятами Марка. Показ успокоил. У трех из пяти ребят был неплохой “дар”. Достаточно сильно проявленный…
У одного, синеглазого мальчика
Если же допустить, что «дар» мальчика сможет достичь высшей точки, то он – конкурент для Сабины, а не для Кароль. Марк излишне увлекся, сказав, что малыш обойдет его!
После отчета дети пошли в кабинет. Целых девять столов, восемнадцать мест. Кто же с кем сядет? Ведь выбор соседа по парте, которого ты в первый раз увидал меньше часа назад, пусть и в открытом показе, расскажет достаточно много.
На общих лекциях, вместе с детьми Анны и Вилетт, девочки всегда сидели по трое (старое правило «Школы», дающее членам трех избранных кланов возможность учиться терпимости). А на занятиях группы Волшебниц у каждой был собственный столик.
Кароль, Маргарита, Ванесса и Лизбет спокойно прошли на свои места. Эйлин села с Сабиной. Намек, что она не нуждается в обществе мальчиков? Нет, просто страх перед новым событием, жажда привычной защиты.
Эйлин привыкла к спокойной поддержке подруги, которой она восхищалась. Однажды решив, что Сабина – ее идеал, Эйлин делала все, чтобы быть рядом с нею. Сабина особенно не возражала. Ей льстил восторг Эйлин. К тому же они хорошо понимали друг друга, ведь обе были “одарены” больше всех остальных, исключая Кароль.
В этой дружбе, которая длилась почти год, с моей точки зрения, был один минус. Сабине всегда приходилось решать за двоих.
Лотта села одна. Села с самой ехидной улыбкой на ангельском личике. Между двух стульев. Всем видом желая сказать:
– Я считаю огромным достоинством молниеносность и непосредственность ряда конкретных физических действий! Могу обозвать… Осмеять… Дать тебе подзатыльник… Подергать за волосы, чтобы потом объявить: “Я считала, что это парик!” Хочешь? Хм-м-м… Очень жаль!
Молодой человек, не способный понять столь открытый сигнал, должен был бы с позором покинуть и группу, и “Школу”.
Мальчишек, способных принять вызов “Снежки”, у Марка тогда не нашлось.
Вышло очень забавно, когда трое мальчиков одновременно направились к парте Марго. Двое – с “даром”. Один – невысокий брюнет, Рид Свессон, стройный мальчик с подвижным умным лицом и решительным взглядом, в котором ирония и бесшабашность смешались с какою-то нежною грустью. Эффект переходного возраста? Вечный конфликт уходящего детства, когда все вокруг было добрым и очень понятным, с мятущейся юностью, жаждущей дерзко снести все барьеры? Особенность личности?
– Если последнее, то этот мальчик опасен! В него будут страстно влюбляться… Он просто не сможет ответить всем и разобьет очень много сердец, – почему-то подумала я.
Другой был непохож на него. Выше на полторы головы, стройный, но угловатый, с прозрачною белою кожей и пышною шапкой пронзительно-рыжих кудрей. Карстон Альтус? Да, Марк называл его так, когда мальчик показывал навык владения “даром”. Я помнила, как заблестел взгляд зелено-коричневых глаз, когда Марк объявил:
– Карстон, будущий маг.