Времена меняются
Шрифт:
— Да, ладно, догонит, ничего ему никто не сделает, он же уже мальчик большой. Офицер уже?
— Прошлым летом после сборов присвоили лейтенанта. Ох, и надрались они тогда! Я его таким пьяным до этого не видела.
Падает мягкий новогодний снежок. Вечер на удивление тих и безлюден. Только скрип снега под ногами. Мы мирно обсуждаем текущие житейские дела, иногда сливаясь в поцелуе. Наши тени то удлиняются в свете фонарей, то наоборот укорачиваются. Внезапно я замечаю, как тень почему-то раздваивается. Сначала я не придаю этому значения, но замечаю, как наша тень и новая смешно изгибаясь на поверхности сугроба, сближаются. Вот они уже рядом. Я пытаюсь посторониться, но один из парней с явной целью спровоцировать драку, толкает меня плечом.
— Ты, что, очкарик, совсем обалдел? Людям пройти не даёшь, толкаешься. Думаешь, с красивой девочкой идёшь, так тебе всё можно?
Похоже, вечер перестаёт быть томным. До Ленкиного подъезда еще полдома, и путь к нему преграждает кодла из четырёх незнакомых дурней. Главное сейчас, чтобы они на меня всё внимание переключили. Сам при этом толкаю Лену в бок и быстро шепчу на ухо, — быстрее беги в свой подъезд, а я тут уродов попридержу, а как прибежишь, я тоже ноги сделаю. Всё, пошла!
— Это кто тут такой борзый? Ну-ка, подошёл сюда! Стоять, я сказал! Блажник, догони-ка её и покарауль, мы сейчас этого фраера отфиздим, а потом ею займёмся. Ты, красавица, не бойся, мы парни хорошие, девочек не обижаем, даже наоборот, доставим неземное наслаждение.
Я резко отталкиваю Ленку вправо. Она чудом удерживается на ногах, и что есть силы, несётся к своему подъезду. Дорога, укатанная и скользкая, ей в её сапогах на каблуках трудно держать равновесие, но всё-таки бежит и умудряется не падать.
Сашка Блажнов, старый мой знакомый и одноклассник, с которым я пару лет назад хорошо сцепился в школьной раздевалке, отделяется от компании и делает попытку догнать Ленку. К счастью, он пьян и бежит плохо, девчонка легко от него отрывается. Я с облегчением перевожу дух. Теперь мне пофигу, можно и помахаться, покрасоваться перед дамой.
Коренастый на секунду отводит взгляд в сторону погони, он с досадой поворачивает голову, заметив, что Блажник Ленку не догнал. Я почти без замаха, но со всей силы всаживаю ему нос основание ладони. Жёстко, да, но их трое, поэтому приходится быть резким. Тут же моментально из носа коренастого потекла чёрная струйка, взгляд его расфокусировался и парень заваливается прямо там, где стоит. Я не успеваю удержать равновесия и, перевалившись через противника, тоже оказываюсь на земле. Кореша не сразу осознают, что произошло, потому что заняты наблюдением погони. Они отпускают ехидные шутки и грязные подколки в адрес Блажника, не замечая пока, что лишились вожака.
— Ах, же ты падла! Ты мне нос сломал! — резкий обиженный вопль коренастого, разносится по окрестностям, — урою, сволочь! Чуваки, мочи его к хренам!
Я пытаюсь подняться на ноги как можно быстрее, но сделать это не просто. Внезапная боль растекается по лицу. Чей-то сапог попадает мне по переносице, и я снова валюсь на землю. Опять пытаюсь подняться, но получаю сапогом в поддых. Хорошо, что пилотская куртка хорошо гасит удары, но равновесия я не удерживаю и заваливаюсь снова, только стараясь защитить глаза и лицо. Перекатом пытаюсь откатиться в сторону. Металлический привкус крови во рту туманит сознание. Я понимаю, что против троих мне долго не продержаться. Поэтому главное оттянуть на себя их усилия, а потом сделать ноги в направлении дома. Надо проверить, как там Лена, и если уже добежала, то и мне можно свинчивать. Не обращая внимания на пинки по корпусу, я пытаюсь повернуть голову и рассмотреть, что же происходит у подъезда.
— Ну, твою же мать! — я в сердцах не нахожу цензурных слов, потому что эта сердобольная дурочка прыгает на крыльце, что-то кричит и размахивает руками. Блажник при этом почему-то бежит не к ней, а от неё. Наверное, гадёныш, решил, что девчонку ему не догнать, лучше присоединиться к корешам и помочь им меня мудохать. Ну и хорошо, до смерти не убьют, а синяки и шишки пройдут, лишь бы глаза целыми оставили. Очки, похоже, уже раздолбали, сволочи, по крайней мере, на носу я их не чувствую.
Внезапно сквозь шум в ушах прорывается звук милицейского свистка, тут же перестали сыпаться удары, сменившись скрипом снега под сапогами затухающий скрип снега.
— Атас! Менты! — орёт Блажник приятелям, — Эту падлу потом добьём, сваливать надо.
Тишину зимней ночи действительно разрывает тревожная трель милицейского свистка. Парни подхватывают своего вожака, которому я действительно здорово расквасил рыло, и поспешно покидают «поле боя», скрываясь за гаражами.
— Борь, ты как? — Ленка подбегает и начинает нервно хихикать. — Как ты Шныря приложил! Просто будь здоров не кашляй!
— Лен, ты всё-таки зря домой не убежала, — если ещё раз так случится, беги не оглядываясь, я уж как-нибудь сам без твоей помощи справлюсь. Если бы не милиция…
— Да, нет никакой милиции, дурачок! — Ленка весело смеётся, — это Толик у нас всё время с собой милицейский свисток носит. Отлично помогает от всякой сволочи, особенно если в темноте и издалека.
И в самом деле, метрах в десяти от нас виднеется долговязая фигура Ленкиного братца. Он тащит в руках объёмистую сумку с аппаратурой. На моё счастье Толик не стал сегодня собирать весь комплект. Ему не терпелось быстрее поехать к своей девушке.
Мы поднялись в их квартиру. Ленка сразу рванула на кухню. Толик подошёл ко мне, взял аккуратно за борта куртки и медленно, но весомо предупредил:
— Чтобы я от Ленки о тебе ни одного плохого слова не слышал. Обидишь, — пожалеешь! Имей в виду. Смотри, ты мужик уже взрослый, а она ещё пигалица, хоть и строит чёрт знает что, поэтому на тебе ответственность. И если что… — он многообещающе покачал у меня перед носом увесистым кулаком с синими буквами «ВДВ» на фирменном куполе парашюта, — в общем, ты понял.
— Толик, а не много ли ты на себя берёшь? — я стараюсь не уронить достоинства, — за то, что с гопотой помог, огромное тебе спасибо, а в остальном я без тебя как-нибудь разберусь? Хорошо? Обещаю, что ничего с твоей сестрёнкой плохого не случится, так что можешь развлекаться хоть до опупенья. — Ссадины на лице начинают ныть, и мне хочется сорвать на ком-то досаду, но я сдержан и стараюсь соблюдать спокойствие.
— Лен, — кричу я на кухню, — ты мне морду йодом раскрасишь?
— Там придётся не только йодом, там и промыть надо, уж ты поверь, у нас же мама медсестра в травме. Я сейчас, только чайник поставлю, и тобой займусь. Толик, ты чай с нами будешь?
— Нет, меня уже нет, я убежал, буду завтра, ты тут смотри, веди себя прилично, не хулигань, а то я твоему кавалеру мурло начищу. — Голос Толика доносится к нам уже с лестницы.
— Иди сюда, горе ты моё, — ласково ворчит Лена и тянет меня в ванную. — Раздевайся, сейчас будем проводить первичные медпроцедуры.