Времена негодяев
Шрифт:
Стоявшая впереди женщина протянула руку к шлему и сняла его со словами:
— Да ты, дядя Алан, я вижу, мне совсем не рад?!
«Что-то родственники к Правителю зачастили», — подумал Виктор, а потом пригляделся к говорившей.
Перед ним стояла Ксения, ничуть не изменившаяся. Виктору даже показалось, что она помолодела.
На ликующий рев Сармата сбежались дружинники, а соратницы Ксении как-то незаметно вдруг оказались рядом. Одна из них дышала в затылок Виктору.
Когда шумная радость Сармата несколько приутихла, Ксения высвободилась из его объятий.
На Бориса было страшно глядеть. Верховный маг подобрался, как дурохвост перед броском, ноздри его раздувались, а лицо побелело. Он оттолкнул стоявшего рядом дружинника и подскочил к Сармату.
— Надеюсь, ты не будешь отрицать, — прошипел он так, что Мартын и Виктор невольно взялись за рукоятки мечей, а дружинники из охранения подались назад, — ты не будешь отрицать, Правитель, что это и есть та самая истребительница лучших наших людей…
— Постой, постой, — примирительно поднял руку Сармат, но Борис перебил его и продолжал голосом, полным ненависти:
— Нет, теперь ты постой! Всей силой своей мы служили тебе и все отдали тебе. Она же, — длинный указательный палец пошел сначала вверх, а потом криво уставился в Ксению, — она же убивала! Подло, злодейски, коварно убивала твоих бойцов…
— Нет, ты все-таки постой! — загремел Сармат, не замечая, как все ближе и ближе стягиваются маги в полосатых одеяниях, как неуютно озираются дружинники, а воительницы ловко проскользнули мимо охраны и взяли Ксению в кольцо.
Борис замолчал. Ксения же с легкой улыбкой смотрела на Виктора, а потом сорвала травинку и завязала ее узлом. Виктор поверх голов нашел Чуева и подал ему знак опасности. Чуев исчез, но тут же из укрытий вылезли бойцы, подошли арбалетчики.
Поход, осада — все стало безразличным Виктору. Главное предотвратить свару, не допустить, чтобы маги причинили Ксении боль, а если для этого надо будет применить силу, то он применит ее. Пока Сармат укорял Бориса за невыдержанность, пока он добродушно вопрошал Ксению, впрямь ли она устроила охоту за его ребятами, а если да, то почему, и, не дождавшись ответа, предлагал не кричать криком, не позориться, а сесть и спокойно разобраться, потому что он никогда не поверит, что Ксения замыслила ущербное ему дело — здесь Ксения кивнула, соглашаясь, а Борис сжал кулаки, и вот, пока он так говорил, подошли дружинники, сотники пошептались с Чуевым и разбежались по отрядам.
Заметив, что бойцы взяли арбалеты на изготовку, Виктор сделал несколько шагов вперед и оказался возле Ксении и Бориса. Правитель устал от увещеваний и взглянул на него, переводя дух и остановившись на полуслове.
— Правитель велел не ссориться, — негромко сказал маршал. — Стало быть, всем разойтись по местам. За непослушание — кара! — И он показал на ряды арбалетчиков.
Четыре мага встали спиной к спине и вскинули руки. Среди воительниц тоже произошло движение, и невесть откуда у многих появились небольшие арбалеты. Одна из женщин сделала шаг за спину Бориса и уперла в его поясницу короткий черный дротик.
Все замерли. И тут тишину прервал смех Ксении.
— Твои вояки, дядя Алан, смелы только против нас! — сказала она, оборвав смех. — Признайся, вы же собрались отсюда уносить ноги, и у твоих ведьмаков силушки оказалось маловато…
— Сама ты ведьма! — вскипел Борис.
Сармат махнул на него рукой, улыбнулся. Смертельное противостояние кончилось сварой, скандалом. Пусть ругаются, целее будут.
— Вот что, — вдруг заговорил Мартын, — вы как хотите, а я здесь больше оставаться не хочу. Место уж больно бойкое. Слишком много встреч. Скоро здесь соберутся все живые, да и не только живые… Я поднимаю свою тысячу, надо отходить.
— Сначала я взгляну на укрепления, — властно сказала Ксения, — а потом решим, что делать.
Мартын с изумлением посмотрел на нее и покачал головой.
— Вот это правильно, — обрадовался Сармат.
Они прошли узкой тропой между домом и нагромождением старых разбитых бетонных труб. Мартын шел рядом с Виктором и бормотал о том, что люди словно волны в кадке, вот разбежались в стороны будто навсегда, ан весь мир-то умещается в ободьях, и вот сбегаются снова к середке, к месту встречи.
Вышли к передней линии. Дружинники прятались за бугорками, остатками кирпичной кладки, за рядами больших корзин с землей и песком.
Ксения окинула взором ряды насыпей, посмотрела вверх, в темнеющее небо, и негромко бросила:
— И с этой гнилью вы так долго ковырялись? Гони ты их в шею, дядя!
Борис даже не вспылил. Он улыбнулся, и тут Виктор испугался за Ксению.
— Не тебе, рыжая, гнать нас в шею, — ласково сказал маг. — Вот город, бери его, он твой.
— Да я и без тебя вижу, что он мой, — пробормотала Ксения, не поворачиваясь к магу. — Вы заигрались со своей силой…
— Что ты имеешь в виду? — насупил брови Сармат.
— Они расточают, распыляют душу вещей, — почти шепотом сказала Ксения, — а ее просто надо выпустить, но освобождение души вещей требует большего могущества.
Несмотря на шепот, Борис услышал ее слова.
— Так освободи! — ледяным голосом предложил он. — А мы посмотрим.
— Ну, смотрите же, — вздохнула Ксения и, вытянув вперед указательный палец, тихо сказала: «Раз!»
Вершину ближней насыпи разметало, словно труху ветром. Беззвучно поднялись и закружились в воздухе бревна, камни, взлетели бетонные плиты и, мягко ухнув, осыпались на траву.
«Два», — опять прошептала Ксения, направив палец на соседнее укрепление.
На этот раз вершина просто исчезла — поднялся столб дыма, обернулся смерчем и ушел в сторону города, встреченный там криками ужаса.
И тут она громко выкрикнула — «Три!» и неуловимо быстро крутанула пальцем над головой. Секунду или две ничего не происходило. Увидев ее побледневшее лицо и капли пота, выступившие на высоком лбу, Виктор подумал, что сила оставила ее. Но вдруг пыльные, дымные столбы с гулом встали по всему кольцу укреплений, опоясывающих город, и он понял, что ворота на Казань открыты.