Времени нет
Шрифт:
Инара была немногословна. Она сообщала, что время, проведенное с Эдемом, было лучшим в ее жизни, но она встретила другого, полюбила его, уезжает из Киева, просит простить ее и не искать.
Эдем перечитывал письмо снова и снова. Он не мог постичь написанное. В последний раз они виделись три месяца назад, и их счастье было тогда безоблачным. Ему стало горячо от мысли, что поведение Инары, ее поцелуи и смех тогда были уже игрой, — даже новый роман не может вспыхнуть за несчастные три месяца и превратить в пепел отношения, казавшиеся вытесанными
Эдем сделал единственную попытку отыскать Инару — отправился в ее вуз. И узнал, что она забрала документы и исчезла в неизвестном направлении. Чтобы через пятнадцать лет появиться в его жизни снова — с чужой фамилией, но с той же самой надменной осанкой и созвездием веснушек на лице.
2.5
Пресссекретарь Олеся Мицного встретила Эдема перед входом в здание, где через несколько минут должна была начаться пресс-конференция «Времени нет». Пятна на ее щеках объяснили Эдему: до сих пор такого не случалось, чтобы Крепкий пришел на встречу с журналистами, не обсудив с ней стратегию заранее.
— Где ты был? — возмутилась она.
— Надо было распечатать некоторые документы, — он постучал по папке под мышкой. — Не волнуйся, все будет хорошо.
Он и сам успел поверить в это. Махнул рукой незнакомому прохожему, поздравившему музыканта, и, напомнив себе, что он — Олесь Мицный, потянул стеклянную дверь.
Путем в конференц-зал он успел дать два комментария всеукраинским телеканалам — для Мицного это было обычное дело. Эдем за свою адвокатскую карьеру встречался с журналистами нечасто, но достаточно, чтобы приучить себя не беспокоиться при включенной камере и говорить короткими предложениями, которые потом будет удобно монтировать.
Ударник, бас-гитарист и клавишник уже расположились за столом, специально выбрав места напротив табличек с именами соседа. Это была их давняя игра — обманывать журналистов, а потом выискивать в сети, кого из них подписали чужим именем. Помещение на сто мест не было заполнено и наполовину, но это не повод считать пресс-конференцию провальной: ее транслировали онлайн. Поэтому зал обычно набивался тележурналистами, которым нужна была эксклюзивная картинка, пришедшими с заранее подготовленным вопросом корреспондентами и студентами. Остальные строчили новости, не отходя от офисного компьютера.
Собравшиеся оживились, когда Крепкий зашел и начал давить руки музыкантам. Фотографы металлов вспышки на сцене.
— Как твоя нога? — спросил бас-гитарист, и Эдем вспомнил, что в прошлую субботу Крепкий растянул ногу на баскетбольной площадке. Он постучал по бедру, давая понять: уже не болит. Пресссекретарь провела его к пустому креслу, словно он мог куда-то убежать.
Эдем протянул ей флешку.
— Передай это мужу за проектором. Здесь фото, его нужно будет вывести на экран, когда я подам знак.
— Что за фото? — пресс-секретари не нравились сюрпризы.
— Парня, которого ты не знаешь. Вообще никто его не знает.
Эдем изучал зал. Единственный
Самым молодым и симпатичным участником группы был клавишник, но журналистки прикипали взглядами к Крепкому. Он был звездой даже для людей, привыкших общаться со знаменитостями.
Пресс-конференция началась с анонса концерта, запланированного на вечер субботы. Рассказ от имени другого человека, когда нужная информация поступает во время разговора, оказался для Эдема очень увлекательным приключением. Он был как эрудит на интеллектуальном шоу, испытывающем экстаз прозрения перед каждым последующим предложением. От концертной темы перешли к новому альбому «Времени нет», а затем начались вопросы.
— Сколько времени вы писали этот альбом? — поднялся с места юноша с блокнотом в руках, очевидно начинающий журналист.
— Пятнадцать месяцев. Первая песня появилась в июне прошлого года. За это время можно зачать ребенка, выносить его, родить и дождаться его первого шага. А мы вот создали альбом.
Дверь в конце зала ни на миг не оставалась в покое: корреспонденты, операторы и фотографы сновали вперед-назад. Эдем упустил момент, когда вошла Инара, — увидел уже, как она усаживалась где-то посреди зала.
"Сколько старых вещей войдет в концерт?" — «Сколько концертов по стране вы собираетесь дать?» — Почему от альбома к альбому в вашем творчестве усиливается социальный подтекст? — «Сколько стоит пригласить вас на корпоратив?» — «Летаете ли вы эконом-классом?» — Эдем передавал слово другим участникам группы. Он не хотел, чтобы пресс-конференция превратилась в бенефис.
Инара сначала прислушалась к ответам, потом ее взгляд остановился на какой-то точке позади музыкантов.
«Время», — решил Эдем. То, что он задумал, точно не оставит ее равнодушным. Идея сорвать перед журналистами медиа-бомбу посетила его еще в душе гостиничного номера, а встречу с Инарой утвердила в этом решении.
— Да, мы все запомнили этот концерт, — Эдем пришлось перебить клавишника, чтобы перехватить инициативу. — Я благодарю вас за хорошие вопросы. Нам было интересно отвечать, а вам надеюсь слушать. Здесь на теме нашего творчества мы хотели бы поставить точку. Вы можете смело забирать ребят для эксклюзивных комментариев. Ну а я хочу поговорить с вами о том, что не имеет отношения ни к группе, ни к музыке вообще. Признаюсь, это не касается и меня как музыканта. Разве как гражданина.
Зал оживился. Парень в бейсболке, который после словесных реверансов Крепкого хлопнул стулом, вернулся на место. Пресссекретарь бросала молнии в форме вопросительных знаков. Теперь Эдема слушала даже Инара.