Время кобольда

Иевлев Павел Сергеевич

Васятка уверен, что за дверью ему ДАДУТ. Кто и с какой стати – неизвестно. В ожидании этого светлого мига полирует нефритовый жезл мозолистыми ручонками. Поддерживает, так сказать, боеготовность.

Хитрая чёрная задница Смитти мечтает о полях ганджубаса под жарким ямайским солнцем. Очень ему не хватает тут возможности дёрнуть косячок-другой.

Натаха ничего особо не думает. Ей нужен кто-то, за кем она идёт и делает, что скажут. Выбрала меня.

Что думает Сэкиль, я понятия не имею.

Все уверены, что Дверь где-то есть,

и мы ее найдём. Все, кроме меня.

Я думаю, что это херня. Херне не нужны причины, обоснования и выводы. Херня просто случается. Но если бы я считал, что дверь однажды найдётся, то поставил бы на то, что с той стороны то же самое, что с этой. Потому что с чего бы там быть чему-то другому?

Три этажа вниз. Тамбур заперт решёткой, на ней висячий замок. Здесь полно замков, но никто не видел ни одного ключа. Натаха, поглядев и посвистев, что-то себе прикидывает, достаёт из чемоданчика ножовку по металлу. Требовательно оценивает состояние полотна, удовлетворённо кивает и начинает пилить. Почему-то не дужку замка, а петлю. Ну да Натахе виднее. Я не предлагаю помощь, она не требуется.

Через несколько минут замок снят. Натаха покрутила его в руках и, подумав, убрала в чемоданчик. Хозяйственная тётка. Из неё вышел бы хороший муж для какой-нибудь нежной фемины. Но она не по этим делам.

Природа часто несправедлива.

– Готовы? – спросила Сэкиль.

– А что тянуть-то?

И мы вошли.

Глава 2. Аспид

All that is really worth the doingis what we do for others.Lewis Carroll. Alice in Wonderland

_________________________________

– Отец, можно к тебе?

– Ты уже вошла, – отметил я очевидный факт.

– Это не помешает мне проявить вежливость.

– Запоздалую.

– Лучше, чем никакой, согласись.

– Соглашаюсь. Чего тебе надобно, дочь моя, отрада отцовских очей?

– Не стебись.

– И не думал.

Настасья в свои двадцать три чудно хороша, но резавшее моё сердце тупым ножом сходство с матерью ушло. Переросла.

– Мне кажется, ты неправ.

– Я неправ в таком количестве вещей, что нужны подробности.

– Народ требует праздника!

– Вот когда этому народу стукнет сороковник, пусть устраивает себе праздник. А я не хочу. Мне некогда. У меня нет настроения. Я не нахожу ничего забавного в юбилеях. Я занят. Я…

– Это кризис среднего возраста! – уверенным тоном профессионала заявила дочь.

– Посредственного.

– Чего?

– Посредственного возраста. Ни то ни сё. Не молодость, не старость, не расцвет сил. Приходи через десять лет, отметим сразу полтинник.

– Па-а-ап!

– Ну что? Это мой юбилей, что хочу, то и делаю. Точнее, не делаю.

– Это нечестно!

– С фига ли? Тоже мне, повод для радости.

– С ещё какого фига! Поводов для радости и так небогато. А ты хочешь целый юбилей замышить.

– Что сделать?

– Замышить. Утащить в норку, закрыться и чахнуть над ним. И ладно бы тебе это доставляло удовольствие! Так нет же: вместо того, чтобы жрать с народом торт, будешь в одно жало жрать себя. И виски.

– Боже, что же будет, когда ты доучишься?

– Тогда я буду настоящим психотерапевтом и не смогу разговаривать с тобой на эти темы из соображений профессиональной этики. А пока я тебе как дочь говорю – ты не прав! Ты в депрессии. У тебя кризис. Ты слишком много пьёшь, в конце концов!

– Нет у меня никакой депрессии! Я бодр, как кролик на амфетаминах! Деловит и позитивен! Могу вести курсы «Хочешь стать счастливым идиотом – спроси меня как!»

– Ага, поэтому у тебя в мусорке упаковка от антидепрессантов.

– А что ты искала в моей мусорке?

– Я убирала в твоём кабинете! Иначе тебе понадобилась бы лопата, чтобы выйти.

– Хм, да, я всё как-то собирался навести порядок… А таблетки – это не то, что ты думаешь. Просто разболелась старая травма, и Микульчик прописал от хронических болей.

– А виски он тебе тоже прописал?

– Виски я себе прописал сам. От Микульчика. У меня от врачей стресс. Они грубо нарушают моё личное пространство. А ты меня пилишь, как будто ты мне не дочь, а жена. Фу быть такой. В двадцать три года не положено обращать внимания на родителей, надо предаваться здоровому юношескому эгоизму.

– Вот так тебе не повезло с дочерью! Терпи! А если ты будешь мышить юбилей, я натравлю на тебя Клюсю!

– Это нарушит все конвенции по применению ОМП!

– Меня это не остановит! Её – тем более!

– Ладно, ладно, я подумаю…

– Недолго! Подготовка праздника требует времени! Так что я скоро вернусь за твоим, безусловно положительным, ответом!

И гордо проследовала на выход.

Достойно ли отца любоваться ногами дочери, когда она вот так идёт в короткой юбке? Или я должен отвернуться?

Настасья прекрасная. Того, что у меня такая классная дочь, должно хватать для вечного счастья. А я запиваю вискарём антидепрессанты. И кто я после этого?

***

– Нетта, я много пью?

– За последние восемь месяцев потребление алкоголя возросло на триста двадцать четыре процента относительно аналогичного периода прошлого года.

– Эй, так нечестно! В прошлом году я почти не пил…

– Динамика потребления с начала года – плюс тридцать два процента в месяц, усреднённо. Ты пьёшь всё больше и больше, Антон.