Время перемен. Том 2
Шрифт:
— Хозяин?!
Звук его голоса разнёсся над полями, но сначала ничего не происходило. Потом зашевелился стог сена поблизости, и из-за него вылез пастух с кнутом в широких, грязных сапогах и грубой куртке из овчины, в шерсти которой застряла солома.
— Чего кричишь…те? — поправился крестьянин.
— Овец твоих хочу посмотреть. Думаю разведением заняться в далёком краю. Ваша животина, кажется, хорошо там приживётся.
— Вы пастух чтоль? — удивлённо воззрился парень.
— Купец. Пастухов у меня на
Простолюдин тряхнул головой, окончательно просыпаясь, обернулся к хижинам и крикнул:
— Бать! Эй, бать, тут пришли!
В пятой слева холупе отворилась дверь, и оттуда вышел бородатый крестьянин в грубой льняной рубахе. Он ёжился от холода и бросил полный раздражения взгляд на гостей, но, увидев, кто перед ним, поклонился:
— Желаю здравствовать, господа. Чем могу служить?
— Овец нам надобно посмотреть. Может статься, и купим парочку.
— Купите? Отчего же, смотрите. Сын, кажи стадо господам.
Древний сам стал осматривать овец одну за одной. Пастух брёл рядом и вмешивался, если очередная овца убегала. Пока молодой ловил особо ретивых, легат успел незаметно насыпать порошку на траву и втереть его в дёсны паре-другой овец, якобы он смотрит их зубы.
Пару минут спустя из хижин повысыпали ребятишки и стали бегать вокруг, разглядывая его и солдат.
— Братку, братку, кто это? — привязалась к пастуху девчонка лет шести.
— Купец, — односложно ответил парень.
— Вы купец? — она посмотрела на легата с таким неподдельным интересом, будто перед ней стоял бог.
— Да, я купец, из Татмера.
— Где же это? Я только Рынду знаю. И ещё Холвинд.
— Далеко, — улыбнулся легат, — За Холвиндом.
Остальные дети облепили наёмников и разглядывали их доспехи. Один, в мгновение ока взобравшись на телегу, осторожно потрогал лезвие протазана.
— Молока с дороги? — вопросила у Александра укутанная овчинной накидкой немолодая уже женщина.
— Спасибо. Может, бойцы мои не откажутся.
И действительно, пара человек выпила по кружке, а крестьянка разбогатела на пару медяков.
Древний выбрал трёх овец и отвёл в сторону:
— Сибальт, привяжи этих к остальным.
Новобранец схватил двоих руками, а третью подгонял ногой. Она сделала пару прыжков в сторону, но попалась в руки другому наёмнику, и вскоре её привязали к остальным овцам и коровам, что плелись за отрядом.
— Сколько я должен за овец? — спросил легат у бородатого.
Древний заплатил, не торгуясь, одним прыжком взобрался в седло и опять выехал на дорогу.
Ребятишки до последнего кружились вокруг отряда, пока бородатый не шикнул на них и не загнал в дом. И в этот раз никто ничего не заподозрил. Иногда ловкость рук и немного удачи приносит плоды, гораздо большие, чем целая дивизия.
С ним поравнялся взводный, как всегда внимательно осматривающий окрестности. С полминуты он лениво болтался в седле, пока не спросил:
— На кой чёрт тебе эта живность?
— Разводить хочу. Думаю открыть пару ферм близ Лигоса, когда будем возвращаться.
— Взял бы на обратном пути, они только ребят тормозят.
— Обратно мы пойдём другим путём.
— Как скажешь.
— Взводный, ты никогда не думал обзавестись семьёй?
— Зачем?
— Представь, ты возвращаешься в Татмер, но не в казарму, а в свой дом с тёплой постелью, женой и ребятишками, которые тебе рады.
— Из двенадцати месяцев в году я провожу в Татмере лишь один. Остальные в дороге. Смысл?
— Осел бы, бросил эти путешествия, ты ведь не молод.
— Чем же зарабатывать?
— Не знаю. Муштрой солдат, или ещё что подвернётся.
— Думаешь, я не пробовал? Кем я только не был после второй войны. Но тёпленьких местечек на меня не хватило, а за работу каменщика не всегда платили. Вот и пришлось снова податься в наёмники. А сейчас… Не думаю, что смогу долго сидеть на одном месте. Знаешь, с годами я многое понял.
— Ты был каменщиком? Интересно. И что же ты понял?
— Здесь от меня больше всего толку, пользы. Почти все мои знания — про походы. Как разбить лагерь, как не натереть ноги, где достать воды, что нужно, чтобы быстро и хорошо поставить гуляй-город. Я на своём месте. Пол жизни я искал, хотел уйти от войны, хотел лучшей доли, пока не понял, что лучшая — эта.
— Вот как? Но ведь может случиться внезапная стрела, или банда разбойников, слишком большая, чтобы один взвод управился с ней. Или вас наймут на войну, где вы схлестнётесь с такой же баталией. И дорога тоже порой не сахар.
— Всё так, но что в городе? Сложить дом горожанину, получить деньги, чтобы пропить их, или проесть с семьёй, а потом опять вернуться на стройку и складывать дом для кого-то ещё? Пусть этим занимаются другие. В отряде меня уважают, к моему слову прислушиваются. Особенно после трёх войн, на которые нас нанимали. Помог пару раз парням вовремя отданным приказом, чтоб головы свои не сложили зазря, а это многого стоит. Мне нравится и у меня получается. Только понять это нужно было раньше. Был бы уже ротным.
— Всю жизнь ты так мотаться не сможешь. Старик в отряде не нужен.
— Аааа… — махнул на это рукой наёмник.
— Ты хоть откладываешь на старость?
— Конечно, куда ж мне их девать? Не на шлюх же всё просаживать? В банке, в Татмере хранятся. Коли прижмёт — ногу там отрубят, или руку, или до старости доживу — без денег не останусь. Вот поговорил с тобой, и детей захотелось вдруг. Да нет, ну его. Пустая затея.
— Не обязательно прыгать в это, как в омут с головой. Дорога длинная, подумай, как ты можешь пристроить их в свою жизнь.