Время своих войн-1
Шрифт:
Федя улыбается - кто бы его не знал!
– доброй и виселица бывает. Не берись, вспоминает разную экзотику. Хорошо, хоть молча...
Бамбук тоже разный, иной растет так быстро, что используется для казни - растянут неудачника на четырех колышках над саженцами - сутки-другие помучается, и вот уже насквозь пророс - проткнули. Но это, если к слову, не самый популярный метод. Слишком быстро, как считают некоторые. Бамбук ко многому годится, каждый сорт для своего дела. Есть здоровенный зеленый, кажется - наруби, ко многому сгодится - и на лодку, и на хижину, на что хочешь, а он - подлец!
– трава травой, так же вянет, морщится,
Когда расскажет все, когда крики надоедят, достанут - если вопит однообразно, на одной ноте, тогда какой-нибудь сердобольный вторую бамбуковую трубу в рот запихнет, другой конец опять же в муравейник, и дело идет быстрее. Но к тому времени, когда муравьи встречаются, виновный уже мертв...
Спорить, кто большие садисты "по-жизни", на каком континенте - в Азии ли, в Латинской Америке, бесперспективно. Но знатоки ставят на азиатов. Корейцы сильно отличаются, это у них от кулинарного. Гурманы! Чем дольше животное убиваешь, тем вкуснее мясо считается. Иной способен собаку с переломанными костями целый день за собой таскать и водой поить, чтобы дольше протянула...
Многого стоят и китайцы с их многовековой культурой. Фантазии их имеют под собой целый пласт наработок. Вьетнамцы, снимающие, состругивающие мясо с кончиков пальцев, чтобы обнажить кости и постукивать по ним... В Амазонии встречаются умельцы, и в горах Камбоджи преуспели. Понятно, что не все чохом, умельцы, отдельные самородки "по-необходимости". Но только в Азии можно встретить людей с глубоким бездонным взглядом. Тогда взгляни на руки. Либо это тот, кому пальцы на руках стругали словно карандаши, маленькими кусочками, пока не очищали кость, и время кости приходило... Либо тот, кто строгал...
– -------
ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):
"В отличие от всех других преступлений, которые можно квалифицировать по степени тяжести, агрессия не поддаётся квалификации по тяжести. Любое посягательство на государственный суверенитет - попытка силой навязать на одно государство волю другого является агрессией. Любая агрессия является поводом для справедливой войны, потому что ни одно государство не должно мириться с попыткой навязать ему силой чужую волю.
Суверенное государство, если оно желает выжить и сохранить свой суверенитет должно сопротивляться агрессии. Любой агрессии, любой попытки других диктовать незаконной силой свою волю. Если государство не противостоит агрессии, оно теряет жизнеспособность..."
/Майкл Вольцер, "Справедливые и Несправедливые Войны"/
(конец вводных)
– -------
Семь лет до часа "Ч"
...Захар Захарович ехал в деревню, как говорил всем, убеждал сам себя: "поскучать", насладиться ничегонеделаньем. И действительно, наслаждался... часа с два, потом руки сами начинали: дергать крапиву на подворье, править просевшую дверь, развалившийся заборчики, неизвестно за какой надобностью поставленные вокруг деревьев...
Заборчики падал каждый год, и Захар Захарович всякий раз их восстанавливал. Так
Захар Захарович тоже был не без странностей - заядлейший грибник, готовый топтать лес в любое время.
В бор по груши не ходят... впрочем, по еловы шишки тоже. В октябре по грибы сыро, холодно, руки стынут, не в удовольствие, да и гриб-то всего один; зимний с металлическим отливом "куренок" - битый слизниками, словно изъеденный окислами, проточившими в шляпках сквозные дыры, под ножом идет без хруста (еще и с неприятным запахом, пока не вываришь). Потом, как сготовишь, вроде и ничего, а под водку так вполне. Но это дома, а в лесу... Каждый куст холодным дождиком обдает, малейший сквознячок пронизывает, а от темноты до темноты всего ничего - не разгуляешься.
Захар Захарович, как приехал, даже доски с окон не отколотил, так (сдуру, не иначе) в лес и кинулся - по грибы, не отдохнув с дороги, печи не протопив. Думал за час-два управится. Не сложилось...
В каретах цугом по грибы не ездят. Какое-то время держался знакомых троп и просек, потом, разраженный отсутствием грибов, отшагнул, круто забрал в сторону, и... Заплутал так, что впору одежку с себя снимать, наизнанку выворачивать и идти, читая специальную молитву. Но то, что помогало в прошлые годы, во времена укоренившегося безбожия курам на смех.
Кисти распухли, раскраснелись. Пальцы стали неловкими, что колодки. На руки дул, прятал в рукава. Корзину давно нес на локте, глазами не рыскал - пропал интерес. Заплутал. Вроде недавно еще Долгое озеро было видно, а стал охватывать пошире, один косогор, густо поросший, другой, не упомнишь, когда потерял из виду, вроде слева же было, стал вертаться, но то ли промахнулся, и в Семеново урочище попал, то ли, все таки обогнул и вот должны показаться Куровские нивы... Но не показались. И уже сомневался, а точно ли то озеро было Долгое? Не Окуневец ли? Теперь жалел, и что не подошел ближе к берегу. И тому, что не отколотил доски с окон, к соседям не наведался, не сказал, куда направился... Хмарь-то какая!
Зарядил мелкий холодный дождик - уже ясно, что не на один день. Первым делом надо теплить колени и локти, с них холод к грудине подбирается. Костерок бы, но без спичек в такое время и нечего думать. Когда понял, что не выйдет - успокоился, стал место подбирать - надо "чуму" делать, укрытие. Выбрал подходящее разлапистое дерево, где один из суков рос низко, концом опускаясь к самой земле. Отставил корзину у намеченного, сам с ножом стал спускать в низину, где низкорослые ели - резать и ломать лапник. Работалось спорно, даже согрелся, быстро сложил пару здоровых охапок - каждую на отдельной большой ветви - волочь за нее к месту, где собрался ночевать. Сволок, обустроился...