Время вне времени
Шрифт:
Мужчины спустились в маленький дворик у основания лестницы и словно стали кого-то ждать.
Со всех сторон стекались воины, и вскоре набралась небольшая армия. Большинство были хорошо вооружены: духовые трубки[29], атлатели[30] и копья. У некоторых — даже ужасные боевые дубины[31].
Но только не у ее воина. Единственным оружием ему служил обычный лук и короткий нож, заправленный в сапог.
— Они скоро будут здесь, — сказал тот, что пониже.
Ее воин кивнул.
Поперек спины надет лук, а на поясе небольшой колчан со стрелами. Он выделялся даже в окружении свирепых воинов. Не только потому, что был самым высоким, но из-за того, как наблюдал за окружающими. Словно в любую минуту ожидал нападения.
И кто мог винить его за это? Окружающие с полным презрением смотрели в его сторону.
«Почему все его так ненавидят? Неужели он настолько злой, что люди не могут даже нормально на него смотреть?»
Обернувшись, ее воин заговорил с рядом стоявшим мужчиной, используя короткие, быстрые жесты, совершенно для нее бессмысленные.
Мужчина с бизонами на щеках приподнял бровь.
— Почему ты так считаешь?
Ее воин пожал плечами.
Внезапно распахнулась дверь, и все замолчали.
Двигаясь медленно и размеренно, четыре пожилых мужчины в одеяниях жрецов спустились по лестнице. У каждого из них были по-разному украшенные перьями головные уборы и маски. Один напоминал оленя с рогами. Другой — белого бизона в сопровождении черного медведя, а последний — серого волка. Они также несли изысканно украшенные перьями веера.
Старейшина заговорил на непонятном ей языке, но спустя секунду Катери начала их понимать.
— Мы посовещались и приняли решение. За проявленную храбрость в сражении с могучим вепрем и спасение жизни брата Койот возглавит племя после смерти нашего вождя, своего отца. Нами послана весть племени оленей, что мы радушно примем в жены нашему будущему вождю их могущественную дочь. Да будет так, и мы станем еще сильнее во главе с Койотом и его невестой — Бабочкой!
Катери слышала их слова краем уха, целиком и полностью следя за выражением лица ее воина. Он стоял с видом будто кто-то заехал ему ногой в живот.
Мужчина с бизонами на щеках шагнул вперед, но ее воин схватил его за руки и сурово покачал головой.
— Они должны знать правду, — произнес его друг сердитым шепотом.
— Их она не в-в-в-волнует.
Его заикание ошеломило Катери. Она не ожидала такого от столь хищного мужчины.
— Это неправильно. Ты спас Койота. Как он мог снискать уважение, когда именно ты чуть не погиб, спасая его от собственной глупости? Если бы не ты, он бы умер.
На скулах ее воина заиграли желваки, когда он стал безмолвно общаться с другом знаками.
Второй мужчина ответил что-то непристойное, решила Катери, судя по гневной реакции ее воина. Резко развернувшись на пятках, он с раздраженным видом оставил своего друга.
— Им следовало бы рассказать правду, — пробурчал тот себе под нос.
Проигнорировав его, ее воин снял лук со спины. С непроницаемым выражением лица он шагнул вперед, положив оружие к ногам верховного жреца, прежде чем низко поклониться.
Жрец одобрительно улыбнулся.
— Подношение нашему будущему вождю от его старшего брата. Спасибо, Мака'Али. Твой брат будет тронут этим подарком. Пусть твой поступок станет для всех почетным примером.
— Почетный, как же, — пробормотал один из мужчин, глядя в сторону. — Если бы не брат, он бы умер.
— Нет, его бы давным-давно изгнали.
Они все засмеялись, но ее воин стоял с бесстрастным выражением лица. Кажется, такое происходило так часто, что он перестал их слушать.
— Мы уважаем вас, жрец, но, пожалуйста, ни в коем случае не приводите нам дефективного в качестве примера, кроме того, что недоразвитых детей следует оставлять в лесу умирать.
Мужчина подхватил лук с земли и швырнул его в руки Мака’Али.
— Будущему вождю не нужны твои обноски. Никому не нужен изогнутый лук недоразвитого, умственно отсталого идиота.
В глазах Мака'Али полыхнул огонь, и он сжал так сильно гриф лука, что побелели костяшки пальцев. Катери испугалась за оскорбившего его мужчину. Было очевидно, что Мака’Али хотел засадить тому рукоятку грифа в весьма деликатное место.
Видно, чувство самосохранения наконец проснулось. Не говоря ни слова, мужчина быстро отступил от ее воина.
Склонив голову, Мака’Али с опасным и мрачным видом окинул остальных взглядом, полным невысказанной угрозы, словно уже планировал, как именно их прикончит. И хотя в эту минуту ее воин вселял дикий ужас, что-то в его позе было неимоверно красивым и сексуальным. Он был похож на хищника в дикой природе, и лишь одно дыхание отделяло его от нападения.
Любое неверное движение или слово…
И кто-то лишится головы.
Слегка успокоившись, ее воин перекинул лук через голову и закрепил его поперек спины. Сжимая тетиву обеими руками, Мака’Али пошел прочь. Лишь повернувшись спиной к остальным, когда никто больше не мог увидеть, на его лице отразилась боль. Глаза выдавали глубину раны, нанесенной оскорблением. Но хуже всего стыд и само отвращение, которого ему не следовало испытывать. Трагическое отчаяние и безысходность.
И от этого на глаза Катери навернулись слезы.
«Как могут люди быть столь жестоки друг к другу?»
Она никогда не понимала, как некоторые могут постоянно унижать и втаптывать в грязь других. Зачем они отбирали у них гордость и счастье.
Это так неправильно.
— Тери?
Она повернулась на знакомый голос, но не смогла понять, кому он принадлежит.
— Тери? Ты меня слышишь?
Он раздавался откуда-то издалека. Но ей туда не хотелось. Единственным желанием Катери было отправиться за воином и отвести прочь все его печали. Сказать, что те мужчины неправы…