Время волков
Шрифт:
– Не хочу радоваться. И вообще, отец отправит меня в армию! Простым пехотинцем…
– Еще лучше. Свежий воздух. Физические упражнения. Строгая воинская дисциплина. Суровая мужская компания. Влет повзрослеете. Станете настоящим героем, и без всяких усилий с моей стороны.
В армию Артуру, тем не менее, не хотелось. Герцогский сын - спящий в одной казарме со всяким отребьем?! Сражающийся пешим? Презренной алебардой?! На всю жизнь позору не оберешься… А папа, явно, не шутил.
– Милорд… У меня рекомендательное письмо есть…
– Давайте будем считать, что я неграмотен. Все, сударь. Вы меня достали. Если не испаритесь через пять минут - возьму в охапку и выстрелю вами
Остатки и без того призрачных надежд окончательно рухнули.
– То есть, вы меня не берете?
– уточнил юноша. Ну и что теперь? Бросить Тарвелу что-нибудь гордое, презрительное, и уйти с высоко поднятой головой? Ага, конечно… А тот посмеется и забудет. Ну нет, словами тут не обойтись. Надо по полной отплатить мерзавцу за устроенную нервотрепку!
– Ну тогда держитесь, сударь, - сказал Артур зловеще.
– Я вызываю вас на дуэль!
Дерстейн снова выпил. Похоже, он не просыхал.
– Мальчик, ты это серьезно?
– герцог вдруг перешел на "ты".
– Может, ты простыл? Или занемог? Позвать лекаря?
Этого юноша выдержать он не мог. Он очень устал и перенервничал, он проделал очень долгий путь, который оказался совершенно зряшным и никому не нужным, он оказался по сути изгнан из родного дома, с неясными перспективами на будущее, он унижался и корчил из себя шута, опозорился - и оказывается, все впустую. Он никому не нужен, его выгоняют на улицу, выметают метлой, как мусор!
– Я абсолютно серьезен, сударь, - сквозь зубы сказал Айтверн.
– Я даже и не вспомню, когда в последний раз был таким серьезным. Вы вытерли об меня ноги - а я вытру об вас меч!
– Даже так?
– удивился Тарвел.
– Ну, раз уж ты серьезен… Делать нечего, придется учесть и принять во внимание. Не закрывать же глаза на такой вот юный, искренний порыв.
– Герцог поднялся из-за стола, взялся за меч.
– Ну-ка, братец, живо становись в позицию. А то я разделаю тебя на ленточки прежде, чем возьмешься за эфес.
Драться - вот так вот сразу? Без подготовки? Он не совсем то имел в виду… Артур никогда прежде не бился на дуэлях, и испытал нечто, очень похожее на страх. Похоже, его дурацкая выходка вышла совершенно излишней… А что, если Дерстейн победит? Если он его убьет?
– Секундантов, что, не будет?
– спросил юноша.
– А они нам нужны?
– добродушно спросил Тарвел и, очень быстро, за несколько шагов, преодолев разделявшее их расстояние, начал бой. Артур показалось, что он угодил в самое сердце маленького, но очень злого водоворота. Или смерча. Или грозы. Удары посыпались со всех сторон, быстрые, неожиданные, изощренные. Дерстейн был быстр, как штормовой ветер, и не менее силен. Артур крутился как мог, отбивая его выпады, но отчаянно не успевал. Это никак не походило на привычные тренировки с учителями или друзьями. Это было - страшно. Примерно на шестом выпаде Дерстейн рассек Артуру коже на локте, попутно разорвав рукав рубахи в клочья, на десятом - задел бок. Артур рванулся назад и в сторону, к стене, ища защиты для спины - но тут Тарвел как-то особенно взмахнул мечом, и оружие вылетело у юноши из рук.
Они замерли лицом к лицу, тяжело дыша. Умом Айтверн понимал, что нужно бежать, как можно скорее, неважно - за мечом или просто в коридор, нестись на конюшню, надеясь, что не догонят, прочь из этого замшелого замка, в котором распоряжается пропитой безумец. Но это все умом, а на деле он не мог и шагу сделать. Жуткое оцепенение сковало тело, юноша не мог и шагу сделать, только смотрел во все глаза на поднявшего меч острием к потолку Тарвела да слушал, как колотится собственное сердце. А Тарвел не говорил ни слова, стоял и изучал незадачливого противника, не опуская меч. Ну, чего же он тянет?! Сколько можно?!
Наконец герцог спрятал оружие и сказал:
– Фехтовать тебя по крайней мере учили, хоть что-то хорошее… Первый раз дерешься по-настоящему, да? Оно и видно. Желай я убить - лежать бы кое-кому сейчас грустным и мертвым. А так, глядишь, еще немного поживешь. Железками ты, кстати, махать кое-как научился… зато с опытом полный швах. В остальном же… Удивил ты меня, приятель! Вызывать человека, не желающего брать тебя на службу, на поединок… Это, конечно, сильно. Ну да твой папаша по молодости тоже был без порядка в голове. Семейное… Ты, главное, учти - впредь так словами не бросайся. Я конечно человек добрый… а если бы недобрый попался?
– Дальше что?
– угрюмо спросил Артур.
– Раз вы не пожелали меня убивать - предпочтете читать нотации до самого конца света?
– Дальше?
– задумчиво повторил Дерстейн Тарвел, приподнимая брови.
– Ну, для начала я погляжу на твои царапины. Окроплю виски, перевяжу твоей же рубашкой… благо, от нее уже мало что осталось. Потом я распоряжусь выдать тебе новую одежду. Красных и черных цветов. И подумаю, в каких комнатах разместись. Эй, господин оруженосец, рот закрой. А то челюсть сейчас вывалится.
Тарвел не шутил. У него вообще было туго с чувством юмора. Он сделал свалившегося ему на голову молодого человека оруженосцем - не иначе, просто уступив перед его упорством и заинтересовавшись нахальностью. Но приняв на службу, спуска не давал. С первого же дня Артуру пришлось отвыкать от вольготной столичной жизни. Постоянные тренировки на всех принятых в Иберлене видах оружия, порой один на один с Тарвелом, порой - с замковыми учителями фехтования, против одного, двух, трех и даже большего числа противников сразу. Фехтование, метание ножа, стрельба и даже рукопашный бой, несмотря на то, что тот почитался забавой для простонародья. Постоянные поездки, в которых юноша сопровождал герцога, инспектировавшего свой обширный домен, принимавшего петиции от крестьян и горожан, приглядывавшего за вассалами, чтоб те не чинили самоуправства и не допускали беззакония. Поначалу новая жизнь, нелегкая и насыщенная, тяготила молодого Айтверна, но вскоре он уже втянулся в нее, и не мыслил иного существования. Постигать основы воинского искусства и, наблюдая за Тарвелом, командования людьми, набираться опыта, стать в известной степени самостоятельным человеком, солдатом, избавившись от положения обузы в родительском доме… Артур осознал, что ему и в самом деле повезло. Да и жизнь в провинции вышла вовсе не такой скучной, как в начале, тем паче если учесть, что местные поселянки оказались крайне милыми и не скованными излишними приличиями особами, с удовольствием дарящими свое внимание молодому дворянину.
На исходе первого года службы Артур впервые побывал в настоящем бою. Дело было зимой. В Стеренхорд пришли мрачные озлобленные крестьяне из отдаленного графства, рассказавшие о банде разбойников, окопавшихся в их краях и повадившихся нападать на окрестные деревушки и фермы. Правивший в тех местах граф пребывал пятый месяц в столице и едва ли как-то мог помочь делу, а его дружинники предпочли уединиться за стенами замка в компании пива и девок. Поэтому поселяне обратились к верховному правителю, рассчитывая, что хоть он-то им поможет. Расчет вышел верный. Недолго думая, Тарвел приказал отборным своим гвардейцем седлать коней, и сам возглавил отряд. Герцог явно обрадовался шансу поучаствовать в какой-никакой, но заварушке - в провинции порой бывает так скучно. Обрадовался и Артур. Юноше не терпелось проверить, усвоил ли он преподававшуюся ему науку.