Время вьюги. Трилогия

Кулак Петрович И Ада

"Милый, тебе давно это кажется?"

Мамины затрещины еще в детстве выбили из него всякое желание обсуждать вещи, которые ему "казались" или могли казаться.

Конечно, с календарем все было в порядке. Койаниссу представлялось более разумным допустить, что у него начинается расстройство психики, чем то, что время в отдельно взятом доме потекло назад. К тому же, он, как ни бился, не мог вспомнить, на какой срок выхлопотал отпуск. Дольше, чем на две недели его бы точно не отпустили. Вероятно, ему настолько не хотелось оставлять семью и возвращаться

к работе, что он сам придумал отрывной календарь, ведущий отчет дней задом наперед.

Еще сильнее его нервировало то, что зимние розы цвели все гуще. Проходя мимо них, Койанисс испытывал почти непреодолимое желание остановиться и посмотреть. Белые цветы и притягивали, и отталкивали. Как будто содержали в себе какую-то интригующую загадку вместе с крайне неприятной отгадкой. Рэдские "Белинды" начисто игнорировали осень и выбрасывали к синим небесам острые бутоны.

Впрочем, рядом со смеющейся и ласковой как котенок Маргери и благосклонной Элейной, вполне удовлетворенной результатами проведенного Койаниссом ремонта крыши, забора и покраски дверей, все это представлялось мелкими и ненужными частностями. Пироги с грибами, аромат которых пропитывал весь дом снизу доверху, явно были куда более материальны, чем самые сильные страхи мира.

Все началось с пустяка. Как-то ночью Койанисс протянул руку, чтобы обнять жену, и обнаружил только пустую подушку. Звать ее в глухую полночь казалось дурацкой затеей - скорее всего, он получил бы нагоняй от Элейны и разбудил дочь - поэтому маг повертелся еще пару минут и незаметно для себя заснул, Элейны так и не дождавшись.

Утром календарь показывал пятое октября. Скорее всего, это был тот редкий случай, когда маг видел правильную цифру, если считать, что он приехал двадцать девятого сентября и прожил с семьей неделю.

За окном зарядил мелкий дождь и Койанисс, обычно не ленившийся встать пораньше и хоть чем-то помочь Элейне по хозяйству - из кухни она его гоняла не как дворянская дочь, а как крестьянка, но от того, чтобы он натаскал воды или порубил дрова, не отказывалась - лежал в постели, слушал шум капель, бьющихся о стекло, и не думал ни о чем конкретном. Мысли ворочались тяжело. Ну осень, ну отпуск, ну обманул судьбу - наверное, в мире и не такие чудеса случались.

– Поданные Его Величества так себя не ведут!
– резко сказала - почти прикрикнула - Элейна снизу.

– Я не хочу, - захныкала Маргери.

"С уроками они что ли что-то не поделили", - подумал маг, а потом его буквально подбросило от звука затрещины.

Маргери снизу заревела.

Койанисс мигом выкатился из кровати, на ходу впрыгивая в халат. Нет, в воспитательный процесс он не лез никогда - жене виднее, чему учить и как воспитывать дочь. Уж точно она знала об этом больше, чем даже не окончивший школы и не прочитавший ни единой книги, кроме учебных пособий, сын дворовой девки из глухой рэдской деревушки. По сути, он умел только хорошо считать и вовремя молчать. Но затрещины всегда казались ему наихудшим методом вбивания любых знаний в головы. Они даже для того, чтобы выбить дурь, не всегда годились.

– Девочки, вы что?

Элейна и Маргери оглянулись на него совершенно синхронно. И да, одна щечка у Марегри была краснее другой.

– Немедленно приберись, - ледяным тоном проговорила Элейна.

Дочка, шмыгнув носом, опустилась на пол и стала быстро собирать рассыпанные карандаши.

Койанисс, долго не думая, присел рядом и стал ей помогать. Он никогда не спорил с Элейной. И любил он ее всегда. Нравилась она ему, правда, не всегда.

– Пусть все сделает сама!

– Элейн, я не думаю, что это такой принципиальный вопрос, чтобы ссориться, - как мог мягко сказал маг.
– Это просто рассыпанные карандаши.

– Это непорядок. Бардак. Грязь, - отрезала Элейна. Койанисс уже хотел пошутить, что с такой склонностью к глобальным обобщениям из жены вышел бы неплохой вероятностник, но что-то в ее тоне заставило его насторожиться.

– Прости, милая, что?

– Я сказала, пусть уберет сама. Хорошие подданные Его Величества не мусорят. Они поддерживают порядок - в стране, в городе, в доме, в головах.

"Сегодня не убрал ты карандаш, а завтра родину продашь", - мысленно фыркнул маг. Он не был патриотом. Элейна, вроде бы, тоже такой дурью не страдала. Что-то на нее нашло.

– Хорошо. Я просто помогаю поддержать порядок в отдельно взятом доме.

Элейна скрестила руки на груди и ледяным тоном процедила:

– Ложь. Тебя никто не обвинял ни в чем.

Койанисс удивленно поглядел на жену. Он в жизни не высказывал ей никаких претензий на предмет ухода за домом - да и вообще никаких претензий, какие могли быть претензии у рэдского мага к аэрдисовской дворянке, вышедшей за него замуж и родившей ему дочь - а больше сюда никто не заходил. Уж точно не молочник, привозящий им продукты по средам, учил Элейну родину любить и дом блюсти.

– Элейн... Милая, ты о чем? Тебя никто ни в чем не обвиняет, ты прекрасная подданная...

Жена только усмехнулась:

– Тебе легко говорить. Тебя никогда не бывает дома. Особенно когда ты нужен дома.

– Я не понимаю...

– Поймешь, - посулила Элейна.
– Маргери, да собери ты уже эти бесовы карандаши!

Койанисс ощутил дурноту. Не страх, не волнение, а именно легкое головокружение, как будто ему не хватало кислорода. Маг, не вступая в дальнейшую полемику, вышел на крыльцо и облокотился о перила.

Зимние розы цвели и почти светились на фоне серого дня. Чистые, как первый снег. Холодные. Чужеродные. Нездешние. Лишние. Такие же лишние как он сам.

– Я сказала - сядь и рисуй!
– донеслось из-за приоткрытой двери.

Маргери внутри старательно заскрипела грифилем.

Койанисс слушал монотонный скрежет, отдававшийся в висках. И думал, что где-то что-то сделал не так.

Ночью Элейны в спальне снова не оказалось. Койанисс коснулся подушки жены, ожидая, что почувствует тепло. Подушка была холодной, даже несмятой.