Всадники ветра (Двойники)Советская авантюрно-фантастическая проза 1920-х гг. Том XVII
Шрифт:
С разных концов, с разными целями поднялись три крылатых машины, поднялись, чтобы встретиться в неизвестном месте голубой, необъятной пустыни. Толстый, медленный Юнкерс — цель воздушной охоты, стройный хищник-самолет с таинственными виновниками всех событий последних дней и его преследователи — сам Иванов с замирающим, сжавшим зубы, твердо решившимся Маком на заднем сиденье.
Три самолета летели вперед и вперед, все больше приближаясь один к другому.
Из-за покатого края туманной земли подымалось огромное, оранжевое солнце.
ГЛАВА
Так началось памятное многим состязание двух летных машин одной и той же постройки.
Город еще спал, ничего не подозревая, ни о чем ни думая. На залитом рассветным солнцем аэродроме — посреди тугой, уже наполняемой громом моторов равнины, растерянный дежурный, срочно вызванный начальник аэродрома и несколько поднятых с постелей летчиков — оживленно обсуждали возможности исхода.
Конечно, Иванов образцовый пилот, но удастся ли ему нагнать двойника, вылетевшего на полчаса раньше? Иванов вылетел… Юнкерс вылетел… Фашист вылетел… На коричневой земле чертился небесный радиус и намечались возможные пункты скрещения трех линий. Но вычисления не показывали ничего хорошего — самолет-убийца должен был гораздо раньше перехватить Юнкерс с членами правительства…
На старте дрожали новые самолеты. Новые летчики готовились взлететь в высь — идти к месту уже разрешившейся катастрофы…
А эта катастрофа — драма в прозрачной высоте, на расстоянии двух верст от темной, смазанной земли — развернулась в таком порядке:
Первым заметил враждебную машину Мак. Черной, летящей в даль точкой она неслась далеко впереди. Вытянувшись вперед, до боли натягивая ремни сиденья, Мак изо всей силы крикнул об этом Иванову.
Иванов увидел тоже. Его рука твердо легла на регуляторы мотора. Самолет прибавил ходу.
Предельная скорость была 250 килом, в час. Теперь самолет летел именно с такой скоростью. Около четырех верст в минуту делала стальная птица! Мимо стеклянных щитков тонко свистел сжатый воздух, бодро, как старая рыцарская песня, гремел мотор, туманная пелена внизу неуклонно ползла назад. Иванов знал, что только он — друг и знаток своей машины — может придать ей такую предельную, ничем не замедляемую скорость!
Первые болезненные ощущения давно оставили Мака. Он старался не смотреть вниз — он смотрел вперед, в голубую, блестящую пустыню перед глазами. Казалось, все другое: и прошлая жизнь, и приключения в Медынске и даже сама цель полета — остались далеко позади. Было только одно — воздушный бешеный бег по голубым путям на механической птице. Мак целиком отдавался восторгу этого бега.
Впереди — на преследуемом преследователе — звонко и злобно вскрикнула женщина, пассажир второй кабинки. Ее тонкие пальцы вцепились в шершавую округлость пулемета — она увидела распластанное короткое тело Юнкерса, летящего навстречу.
Пилот — таинственный двойник Иванова — оглянулся через плечо. Сзади, узкой черточкой, стыл уверенный размах крыльев преследователя.
Настигают! Пилот прибавил ходу и посмотрел на пулеметы…
Снизу вся картина имела такой вид:
С одной стороны солидно и мерно гремел медленный четырехместный Юнкерс. Ему навстречу быстро скользил воздушный хищник, с двумя крылатыми поверхностями, с темным, стройным телом. За ним в отдалении несся еще быстрее третий самолет — Иванова и Мака.
Фашист знал, что по летным качествам он уступает противнику. Авиатор-любитель, член первоклассного спортивного клуба, он все же не мог состязаться со старым профессионалом. К тому же у него было не полчаса, а всего минут десять выигрыша — спуск на уединенной площадке за пассажиркой заднего сиденья отнял немало дорогих минут!
Но безымянный двойник военлета знал и другое — знал, что все преимущества дела на его стороне. Толстый пассажирский самолет — прекрасная цель — облить его двойной струей пуль, сбить как бы попутно и нестись дальше — к границе. В крайнем случае, будет еще время вернуться — снова обстрелять Юнкерс. Главное — удар должен попасть в цель… Не уменьшая быстроты полета, фашист продолжал нестись на быстро растущий в глазах самолет.
И в эту минуту сигналы радио, непрерывно даваемые со станции Медынского аэродрома, достигли приемника на Юнкерсе.
— Впереди враждебная машина! — забилось в голове пилота. — Покушение на членов правительства. Наш самолет следует по пятам. Бегите — выиграть время!..
— Каким образом? Покушение? — недоуменно медлил Юнкерс.
— Работа артистов. Украден самолет. Хотят сбить вас — сорвать торжество. Видна ли машина? Бегите, — упорно и отчаянно твердило радио.
И Юнкерс послушался.
Серебрянокрылая продолговатая коробка неожиданно повернулась и начала убегать назад.
Серебрянокрылая продолговатая коробка неожиданно повернулась и начала убегать назад.
С сердечным замиранием сквозь гром мотора, ее пассажиры услышали слабое постукивание пулемета.
В шлифованные стекла окон правой стороны на мгновение метнулась черная тень крыла, бледное, сосредоточенное лицо в пилотском шлеме и рука женщины на рычагах пулемета. Потом грозное видение исчезло. Истребитель пронесся мимо.
Фашист повернул машину. Первый обстрел миновал цель — это произошло из-за крутого виража жертвы. Он бросился назад. Но в это время на дороге вырос новый враг — бьющий из двух пулеметов, подоспевший самолет Иванова.
Две вражеских машины сближались.
На одной был напряженно стиснувший зубы иностранец, женщина с толстым платком, надвинутым на злое, перекошенное лицо. На другой — спокойный, сросшийся с машиной Иванов, бледный Мак, вращающий пулеметом.
Вот как представились Маку последующие картины боя.