Всадники ветра (Двойники)Советская авантюрно-фантастическая проза 1920-х гг. Том XVII
Шрифт:
— Ненавижу! — горячо вырвалось у женщины.
— Мисс, как вы вероятно заметили, я обладаю замечательной способностью угадывать некоторые вещи. Я оценил в вас особу, подходящую для моего дела. Встреча с вами навела меня на удачную мысль. Разрешите познакомить вас с некоторыми фактами.
Мисс, я председатель братства «всадников ветра», братства, тайным образом входящего в общую организацию британских фашистов. Однако, у нас выговорено право действовать вне зависимости от общих уложений.
Значительные капиталы некоторых членов нашего братства,
Наша цель — уничтожение и сведение на нет коммунизма путем его полного дискредитирования! Большевики отрицают свою причастность к террористическим актам — мы устраиваем так, что многие из них, устроенные специально нами, приписываются работе Коминтерна! Может быть, вы слышали о неудачном покушении на турецкого премьера, о покушении, повлекшем за собой массовые аресты левых? Может быть, помните взрыв в Аргентине? Другая часть нашей работы протекает в несколько иной плоскости…
Мы предлагаем вам принять участие в одном деле, для проведения которого нужно ехать в саму Россию. Думаю, что, будучи в некотором роде обиженным лицом, желая отомстить и, в то же время испытывая некоторые финансовые — гм — затруднения, вы не откажетесь пойти на наши условия!
…Следующие дни протекли для будущей Добротворской в крайне противоестественных занятиях…
Она поселилась в глухом имении, среди столетнего парка. Ежедневно из этого имения неслась гулкая и частая стрельба — прекрасная незнакомка училась владеть пулеметом. Потом в этом же парке начались полеты.
Все это знали местные власти, но разве богатый пэр — владелец многих акров земли и леса — не имеет права позволить себе некоторые причуды?
И через три недели женщина, найденная благодаря гению председателя «всадников ветра», в изящном дорожном костюме, с документами Нины Павловны Крамской, урожденной Добротворской, в кармане, отправилась в далекий путь. Она ехала к своему нежно любимому отцу — профессору Добротворскому, который, ничего не подозревая, не чувствуя нависшей над ним тучи, спокойно жил в далеком, маленьком Медынске.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Людям, заранее обдумавшим каждую мелочь медынских событий, картина их проведения в жизнь рисовалась в довольно несложном виде.
Нужно во что бы то ни стало отвлечь Иванова — оригинал фотографии — из города в ночь кражи самолета. Он должен быть непременно удален в эту ночь, ничто не должно испортить выполнение плана! Способ такого отвлечения подсказывала сама жизнь — нужно заинтересовать его предотвращением мнимой кражи народных денег, денег, тайно похищенных и увезенных месяца полтора назад. Нужно кровно вовлечь его во всю эту историю!
Но уже в процессе выполнения этого плана явились новые возможности: встреча с Маком натолкнула женщину на мысль сделать его невольным пособником всего дела, прельстив своей полуоткровенной доступностью. Находка Маком портрета дала мысль набросить тень на самого Иванова. В письмо профессора была вставлена фраза о его знакомстве с военлетом. Случай с выстрелом еще больше укрепил эту попытку, но фашисты не рассчитали одного: не рассчитали проницательности и огромной выдержки самого Иванова, не пошедшего на приманку…
С момента приезда Добротворской в Медынск, показания профессора принимают наиболее нервный и запутанный характер.
Общая ясная картина превращается в ряд бессвязных обрывков с сильной примесью истерии. Появляется масса недомолвок, жалобных восклицаний, обвинений по неизвестному адресу. Только комбинируя и сопоставляя все эти моменты, мы можем построить такую приблизительную картину случившегося:
Когда «Нина Павловна» приехала в Медынск, сопровождаемая полувлюбленным Маком, она взяла извозчика и, уже в одиночестве, подъехала к жилью человека, которого не видела никогда в жизни. Профессор, по обыкновению, сгибался над чертежами в своем кабинете. Отворила калитку уже знакомая нам полусонная баба.
Нина Павловна дала прислуге рубль, приказала провести себя в дом и сообщить хозяину, что с ним желает говорить неизвестная дама.
Добротворский появился в обычном виде, с поднятым, запахнутым на голой шее воротником, с припухлыми от утомления глазами, с всклокоченным венчиком рыжих волос. Он остановился в дверях и с недоумением уставился на удобно расположившуюся среди комнаты посетительницу.
— Профессор, — чарующим, звонким голосом сказала Нина Павловна, — потрудитесь услать куда-нибудь прислугу и уделить мне для разговора пять минут!
Профессор продолжал щуриться, не двигаясь с места. Нина Павловна подошла к двери и, убедившись, что с этой стороны нет никакой опасности, снова вернулась на место.
— Ну, хорошо! — она игриво закинула ногу на ногу. — Эта женщина далеко и не услышит! Дело в том, что я должна сообщить вам неприятную новость. С этого дня в течение некоторого времени вы должны принять меня и содержать в качестве вашей единственной дочери!
— Моей дочери? — профессор испуганно схватился за дверь. — Но у меня нет дочери! Уверяю вас, у меня никогда не было и не будет дочери! — профессор опасливо покосился на чемодан приезжей.
Нина Павловна засмеялась снова звонко и зазывающе.
Нина Павловна засмеялась снова звонко и зазывающе.
— Не будет? Вы так уверены в этом? — Она вдруг легко вскочила со стула. Подняв в ужасе руки, профессор отступил в угол комнаты. — Но, дорогой мой папочка, ведь я так люблю вас! Ведь мы не виделись так давно! Профессор, шутки в сторону! — серьезно заявила она, заслоняя собою дверь. — Хотите вы или не хотите временно принять меня в качестве своей дочери?