Все, что блестит
Шрифт:
– Независимо от того, что я только что сказал, – проговорил он тихо, – если он будет к тебе плохо относиться или предаст тебя, или случится что-то непредвиденное, я найду способ, чтобы ты смогла вернуться, – пообещал он и повернулся, чтобы внимательно посмотреть на меня. – Я бы мир перевернул вверх тормашками, чтобы вернуть тебя, – добавил он.
«Поэтому он принимает такое участие? – подумала я. – Потому что хочет быть наготове, случись что не так?» В глубине души я знала, что бы Поль ни говорил и ни делал, он никогда меня не предаст.
Он пошел в комнату Перл, чтобы взять чемодан с вещами, которые я упаковала для нее, и все мы быстро спустились по лестнице.
Начался дождь, дворники сновали по ветровому стеклу. Когда мы проехали подъездную дорожку, я обернулась, чтобы еще раз взглянуть на великолепный дом. «Наши жизни наполнены такими разными прощаниями», – подумала я. Мы прощаемся с людьми, которых любим, кого знали большую часть своей жизни, но мы прощаемся и с местами тоже, особенно с теми, которые стали частью нас самих. Прежде я уже прощалась с бухтой, но всегда верила, что, если вернусь, она останется для меня прежней. Странно, но я чувствовала, будто предаю и ее тоже, и мне было интересно, так ли неохотно прощает тебя место, как это делают люди.
Дождь лил как из ведра. Было влажно, меня знобило. Я проверила Перл, но ей, казалось, было спокойно и удобно.
– Мы готовы уехать на край света, чтобы быть с тем, кого любим, – внезапно тихо заговорил Поль. – Взрослый человек ведет себя как мальчишка, готовый на все, чтобы казаться взрослым мужчиной. Мы рискуем своей репутацией, жертвуем всем на свете, бросаем вызов нашим родителям, религиозным убеждениям, совершаем нелогичные глупые поступки, непрактичные, бессмысленные, и все это ради мгновения, о котором мы думаем, как о неземном экстазе.
– Да, – сказала я. – Все, что ты говоришь – правда, но знание правды не останавливает нас от свершения этих поступков.
– Я знаю, – горько ответил он, – и понимаю лучше, чем ты думаешь. Ты никогда до конца не могла понять меня, понять, почему я так сильно хотел быть с тобой, но у меня такое ощущение, что теперь ты оценила мои чувства к тебе.
– Да, – отозвалась я.
– Хорошо. Потому что, знаешь, Руби? – Он обдал меня ледяным взглядом. – Когда-нибудь ты вернешься. Он сказал это с такой уверенностью, что я почувствовала холод в сердце. Потом он свернул на главное шоссе и прибавил скорость, стремительно унося нас в мою новую судьбу с такой яростью, что у меня перехватило дыхание.
В поездке Перл заснула. Она обычно засыпала в машине. Часа через два дождь начал стихать, и сквозь разрывы в облаках проглянуло солнце. Поль заранее изучил дорогу, и вскоре мы прибыли на место, точно следуя указаниям Бо.
Основное здание, которое Дафни называла своим ранчо, походило на крепость. У него была остроконечная двускатная крыша со шпилями, пиками, острыми башенками, фронтонами и двумя фигурными дымоходами, по краю крыши шла металлическая окантовка причудливого литья, окна и двери были сделаны в форме арок. Справа стояло два маленьких коттеджа для слуг и обслуживающих участок рабочих, а за ними, примерно в тысяче ярдов, находились конюшни с верховыми лошадьми и амбар. В собственность входили поля, небольшие рощицы и ручей, протекающий в северной части участка.
Как в старых французских замках, здесь были прекрасные сады, два бельведера на центральном газоне, многочисленные скамейки, стулья и каменные фонтаны. Когда мы прибыли, рабочие были поглощены делом: подравнивали живые изгороди и пропалывали сорняки. Они представляли собой пожилую пару и лишь на мгновение оторвались от работы и взглянули на нас с любопытством, но потом так быстро отвернулись, что это было похоже на удар хлыста.
Бо появился в дверях, прежде чем мы припарковали свою машину. Он жестами показал нам, чтобы мы поторопились войти. Перл все еще спала, веки ее слегка дрогнули, когда я взяла ее на руки и пошла вслед за Полем в дом. Бо сделал шаг назад, нежно улыбаясь мне. – С тобой все в порядке? – спросил он.
– Да, – ответила я, хотя меня и сковала парализующая немота во всем теле.
Поль и Бо мгновение смотрели друг на друга, Бо помрачнел, глаза его сузились, и взгляд потух.
– Нам лучше поспешить, – проговорил он.
– Веди, – резко ответил Поль.
Мы вошли в замок. Там было маленькое фойе, украшенное драпировками и большими пейзажами. Обстановка представляла собой смесь современной мебели и вещей во французском провинциальном стиле, которые перевезли сюда из новоорлеанского дома. Свет был приглушен, занавеси на окнах задернуты. Везде царил полумрак, особенно на лестнице. Мы заторопились.
– Давайте сначала устроим Перл, – предложил Бо и провел нас в детскую. – Это – старая колыбель Жизель, – показал он. – Очевидно, время от времени к Дафни приезжали гости с детьми. Она любила разыгрывать из себя радушную хозяйку перед чужими, – усмехнувшись, сказал он мне.
Перл всхлипнула, когда я укладывала ее в колыбельку. Я немного подождала, не проснется ли она, но она только вздохнула и перевернулась на бочок. Затем Бо обратился к Полю.
– Мне удалось договориться о складной каталке на колесах. Никто ничего не знает и не подозревает, – заверил он меня. – Деньги прекращают всякое любопытство.
– Это не решает всех проблем, – сухо возразил Поль, тоже переводя на меня взгляд. Я опустила глаза, Бо кивнул, не отвечая, и повел нас дальше. Вслед за ним мы вошли в главную спальню. Жизель выглядела крошечной в огромной кровати под балдахином с одеялом, натянутым до подбородка. Волосы ее разметались по подушке, лицо было белым как снег.
– Сейчас она то впадает в кому, то выходит из нее, – объяснил Бо.
– О Бо. На самом деле, ей место в больнице, – простонала я.
– Поль может устроить ее в какую-нибудь клинику, если так посоветует его врач. Мой считает, что это не имеет никакого значения, если ей обеспечен хороший уход.
– Я позабочусь об этом, – произнес Поль, не отрывая взгляда от Жизель. – Она получит наилучшую заботу и внимание.
– Тогда приступим, – сказал Бо, явно стремясь начать, прежде чем кто-либо из нас передумает. Поль кивнул и подошел к краю кровати, чтобы помочь перенести Жизель на каталку. Бо наклонился и подхватил ее под руки. Ее веки дрогнули, но не открылись, он пододвинул ее к краю постели. Затем он кивнул Полю, тот взял ее за ноги. Они положили ее на каталку. На ней была белая ночная рубашка из хлопка с оборками на рукавах и голубыми цветочками на лифе. Я была уверена, что ее выбрал Бо, зная, что я надела бы что-то в этом роде.