Все, что останется

Корнуэлл Патриция

– Нет.

– Пэт Харви встречалась с Хильдой Озимек в сентябре, - продолжала я, этот факт никогда не упоминался прежде, значит, пресса не знала о нем до последнего момента. Это низко, Бентон. Вы сами говорили мне, что ФБР и секретная служба прибегали к услугам Хильды Озимек в ряде случаев. Возможно, так миссис Харви узнала о ней.

Кони принесла мне кофе и ушла так же быстро, как появилась.

Я чувствовала на себе напряженный взгляд Марка, Уэсли продолжал смотреть в огонь.

– Полагаю, мне известна правда, - ответила я, не пытаясь скрыть свою злость.
–

Я намерена сделать ее достоянием гласности. И если вы не можете оказать мне услугу, то, думаю, у меня не будет возможности продолжать оказывать содействие вам.

– На что ты намекаешь, Кей?
– взглянув на меня, спросил Уэсли.

– Если это случится снова, если еще одна пара умрет, я не могу гарантировать, что репортерам не станет известно о том, что здесь происходит на самом деле...

– Кей!
– На этот раз меня перебил Марк, я заставила себя не смотреть на него.
– Ты же не хочешь споткнуться, как миссис Харви.

– Если быть точными, она споткнулась не по своей воле, - ответила я, думаю, она права. Что-то тут явно скрывается.

– Ты, полагаю, послала ей свои отчеты?
– сказал Уэсли.

– Да. Я больше не буду участвовать в этой махинации.

– Ты допустила ошибку.

– Моя ошибка в том, что я не направила их ей раньше.

– В отчетах есть информация о пуле, извлеченной из тела Деборы? В частности, что это была девятимиллиметровая пуля "гидра-шок"?

– Калибр и тип будут указаны в отчетах баллистов, - ответила я, - я не направляю ни копии результатов баллистических экспертиз, ни копии отчетов полиции, поскольку они готовятся не в моем офисе. Однако мне интересно, почему вы так обеспокоены этим обстоятельством?

Уэсли не ответил, тогда вмешался Марк:

– Бентон, нам нужно загладить это. Уэсли продолжал молчать.

– Думаю, Кей должна знать, - добавил Марк.

– Полагаю, я уже знаю, - проговорила я.
– Считаю, что у ФБР есть основания опасаться, что убийцей является федеральный агент, вышедший из-под контроля. Весьма вероятно, кто-то из Кэмп Пири.

В камине завывал ветер. Уэсли поднялся и подошел к огню. Подложив дров в огонь, он поправил их кочергой и смахнул пепел, о чем-то размышляя. Затем снова сел в кресло, взял виски и спросил:

– Как ты пришла к такому заключению?

– Не имеет значения, - ответила я.

– Тебе кто-то рассказал об этом?

– Нет. Не совсем. Я достала сигареты.

– Сколько времени вы будете меня подозревать, Бентон?

Поколебавшись, он ответил:

– Думаю, тебе лучше не знать деталей. Да, так будет лучше. Только лишнее бремя. К тому же тяжелое.

– Я уже несу тяжкую ношу. И устала натыкаться на дезинформацию.

– Мне нужны гарантии, что все, о чем пойдет речь, останется между нами.

– Вы знаете меня слишком хорошо, чтобы беспокоиться на этот счет.

– О Кэмп Пири стали упоминать вскоре после начала убийств.

– Из-за его близости к местам происшествий? Он посмотрел на Марка.

– Продолжайте, - сказал ему Уэсли.

Я обернулась и посмотрела в лицо человеку, который делил со мной ложе и заполнял собой все мои мысли.

На нем были вельветовые брюки цвета морской волны и оксфордская рубаха в красно-белую полоску, которую я видела и прежде. Он был длинноногим и стройным. Темные волосы поседели на висках, зеленоватые глаза, решительный подбородок, тонкие черты лица. Он по-прежнему слегка жестикулировал и наклонялся вперед во время разговора.

– В частности, заинтересовалось ЦРУ, - объяснил Марк, - потому что убийства совершались рядом с Кэмп Пири. Уверен, для тебя не новость, что ЦРУ в курсе событий, происходящих вокруг их тренировочного центра. Они знают гораздо больше, чем можно представить; в действительности местные населенные пункты и проживающие в них люди используются в учениях.

– Что представляют собой эти учения?

– Например, занятия по слежке. Офицеры, проходящие подготовку в Кэмп Пири, часто используют местных жителей как подсадных уток, назовем их так, за неимением лучшего термина. Офицеры проводят занятия по слежке в общественных местах, ресторанах, барах, торговых центрах. Выслеживают людей в машинах, пешеходов, фотографируют их и так далее. Никто из жителей, разумеется, об этом ничего не знает. Им не причиняется никакого ущерба, правда, полагаю, что они вряд ли обрадуются, узнав, что за ними следят, наблюдают или снимают на видеопленку.

– Да, едва ли, - сказала я, испытывая неловкость.

– Эти учения предусматривают также, - продолжал он, - учебные поездки. Офицер инсценирует поломку автомашины и просит кого-нибудь помочь, чтобы проверить, насколько ему удастся завоевать расположение и доверие этого человека. Офицер может выступить в роли блюстителя закона, водителя буксира, кого угодно. Все это входит в курс подготовки к работе за границей. Их учат следить и избегать слежки.

– И их модус операнди, то есть модель поведения, имеет сходные черты с тем, что произошло с убитыми парами?
– спросила я.

– В этом-то и суть, - сказал Уэсли.
– Кое-кто в Кэмп Пири забеспокоился. Нас попросили помочь отслеживать ситуацию. Затем была убита вторая пара, и модель поведения преступника была той же, что и в первом случае, так была установлена схема действий преступника. ЦРУ начало нервничать. Почти как параноики, Кей. Им не хватало только лишь обнаружить, что один из офицеров в Кэмп Пири специализировался на убийстве людей.

– ЦРУ никогда не признавало, что Кэмп Пири их тренировочный центр, отметила я.

– Это известно всем, - ответил Марк, - но ты права. ЦРУ никогда не признавало этого публично. И не намерено.

– В этом лежат дополнительные причины их незаинтересованности в раскрытии какой-либо связи между убийствами и Кэмп Пири, - сказала я, желая знать, что он чувствовал. Возможно, он не чувствовал ровным счетом ничего.

– Эта и еще длинный перечень других причин, - сказал Уэсли, - огласка была бы для них губительной. Скажи, когда последний раз ты читала что-нибудь хорошее о ЦРУ? Имельду Маркос обвинили в воровстве и мошенничестве, в ответ ее защита заявила, что все сделки, проведенные Маркосами, были совершены при полной осведомленности и содействии ЦРУ...