Все дело в любви
Шрифт:
— Нет ничего постыдного в любопытстве, — тихо проговорила Тара.
— Сначала я сказала себе, что мне нет до вас никакого дела. — Миа катала землянику по тарелке. — Вы ведь бросили меня, правильно? Так что мне все равно. И любопытствовать я вовсе не собиралась. Я запретила себе это.
Тара выглядела опустошенной. Форд сжал ее руку.
— Я рад, что ты поменяла свое мнение, — сказал он.
— Кто сказал, что я поменяла?
— Но ты здесь, — заметил он. — Значит, тебе есть до этого
Миа немного поколебалась.
— Ну да. Я всегда была чересчур любознательна.
— А теперь, когда ты здесь, чего ты ожидаешь? — спросил она.
Миа очень аккуратно раздавила большую ягоду вилкой.
— Я думала, что пойму, когда встречусь с вами, но… не знаю точно.
Она посмотрела на Форда. Он все еще держал руку Тары и водил большим пальцем по ее ладони, успокаивая ее, сам того не замечая.
— Знаю, я уже говорила, но, по-моему, вы двое все-таки вместе.
Форд понял, почему она так подумала. Но сказал себе, что все это из-за секса. Черт, Тара говорила ему то же самое. Это что-то вроде самозащиты. Но когда он встретился с Тарой взглядом… Во время их связи, она пострадала намного больше, чем он, и теперь, обжегшись на молоке, дует на воду. Он не мог ее за это винить. С последствиями их связи ей пришлось, так или иначе, разбираться самой.
— Это сложно объяснить, — сказала Тара.
Наконец она заговорила. Форд ждал реакции Миа.
Но она была не только смышленой, но и молчаливой. Она просто кивнула и встала.
— Можно одолжить компьютер?
Тара была слегка сконфужена.
— Компьютер?
— Я хочу зайти на фейсбук и проголосовать. — Миа повернулась к Форду. — Было бы неплохо, если бы мои родители были снова вместе.
Тара посмотрела на Форда и сказала слабым голосом:
— Она хочет голосовать за тебя.
— Но это ведь возможно? — спросила Миа. — Вы ведь ладите? Разумеется, вы не станете вешать мне лапшу на уши о том, как хорошо вам вместе, но все равно между вами что-то есть. — Она вздохнула. — Нет, конечно, возможно, вы хотите жить своей жизнью, главное быть честными с самими собой. Я не буду вам обузой… — Она моргнула. — Простите.
— Твои родители разводятся, — сказал Форд.
Миа кивнула.
Вот дерьмо. Он почувствовал, что хочет прижать ее к себе, но по ее виду было понятно, что она не хочет, чтобы к ней сейчас прикасались, так что он просто встал и налил ей молока. Она схватила стакан и улыбнулась ему.
— Миа, — выдохнула Тара. — Мне так жаль.
— Да, спасибо. — Миа встала на ноги. — Так что насчет компьютера?
— Мой в маленьком офисе за прачечной, — сказала Тара. — Вторая дверь направо.
Когда она ушла, Тара подошла к раковине и посмотрела на подгоревший омлет.
— Я сожгла завтрак, — пробормотала она. — Сожгла дотла.
Форд подошел к ней. Мать, как и дочь, не любила, чтобы ее трогали, но Форд все же положил руку ей на бедро.
— Все в порядке?
Она удивила его тем, что повернулась и посмотрела ему в лицо.
— Она… наша.
— Да.
— А ты хорошенько ее разглядел? Мы ее сделали, — удивлялась она.
— Мы постарались. — Форд притянул ее ближе.
Она с трудом сглотнула, стараясь удержать слезы.
— Мы действительно хорошо постарались. Знаешь, я думаю о прошлом. — Она спрятала лицо у него на груди. — Когда все было так сложно.
— Понимаю. — Он чувствовал тоже самое. Пять последних месяцев беременности Тара провела в Сиэтле. По возвращении она не хотела видеть его. Он ездил в больницу, хотя она не знала об этом. Он сидел в комнате ожидания, смотрел на стены, мучительно переживая за нее.
Впоследствии он провел много часов, просто глядя на свою дочь через стекло в палате новорожденных, пока ее не отнесли к новым родителям.
И к новой жизни.
— Когда я… — сказала Тара, ее голос звучал приглушенно. — Это оказалось намного тяжелее, чем я думала. Боль. Волнение. Я говорила себе, что все скоро закончится, а когда все закончилось, они спросили меня, хочу ли я подержать ее минутку. Я сказала себе нет, иначе я не смогу ее отдать. Но я все-таки взяла девочку на руки. — Она умолкла, вспоминая. — Только на одну секунду, но она проснулась. Она открыла глаза и посмотрела прямо на меня. И я поняла, поняла, что она будет красавицей. — Она сжала губы. — И на какое-то мгновение мне показалось, что я не смогу бросить ее.
— Тара. — Форд прижался лбом к ее лбу, его мучили слова «а что, если…».
— Это было мое решение, — сказала она, кивая, будто стараясь убедить саму себя. — Но когда она посмотрела на меня… Боже, ее глаза. И сейчас у нее такие же глаза, Форд. И ее глаза — твои глаза — мучили меня все эти семнадцать лет.
— Ты дрожишь, — прошептал он.
— Нет, это ты.
Он тоже дрожал.
— Ты с ней поладил сегодня, — сказала она, шмыгая носом. — Ты знаешь, что сказать, и… и… я замерзла.
— Все в порядке. Это шок. — Форд провел рукой по ее волосам и мягко потянул их, пока она не подняла лицо и не посмотрела на него.
Ее глаза мерцали, она едва улыбнулась ему, и от этой улыбки, несмотря на годы и пережитые эмоции, у него сдавило горло. И, как будто это была самая естественная вещь в мире, он взял ее лицо в ладони и поцеловал в губы. Как раз в этот момент в комнату зашла Миа.
После бесконечной паузы она сказала:
— Я даже не знаю, как мне реагировать.