Все дороги ведут в Геную
Шрифт:
В ответ "Санта-Мария" почти в упор ответила выстрелом с новой скамьи, что стоило жизни одному солдату и одному гребцу на "Зефире". Выстрела ждали, и подстрелили в ответ матроса-калабрийца, помогавшего уносить пушку на следующую позицию.
– Поздно!
– крикнул Тодт, - Не заряжай, пройдет над головами!
– Заряжаем, - сказал Фредерик и повернул пушку поперек прохода, - Двойной заряд.
– Не разорвет?
– спросил Бонакорси.
– Тройной, - ответил Фредерик, - Она нам больше не пригодится. Спрячемся и запалим, когда они полезут.
– Всем лежать, -
Бонакорси на четвереньках перелез через проход с фитилем на палке. Фредерик за ним, на прощание подвинув ящик с зарядами поближе к пушке. Заряды тоже больше не понадобятся.
Борта столкнулись.
По всему борту "Зефира" в атаку пошел почти весь экипаж, включая гребцов, сразу сбиваясь в плотную группу по центру вокруг капитана солдат. На корабле остались раненые, врач, старпом на руле и один матрос-канонир на всякий случай.
Фредерик поднес фитиль, когда через борт полез второй ряд, чтобы задеть хоть кого-то. Пушка, теперь стоявшая ближе к носу, попала ядром на уровне пояса в ту самую группу по центру, серьезно ранив двоих и убив одного. Кроме того, взрывом пушки убило еще одного нападавшего и одного ранило. Кроме того, еще одного оглушило и сбросило в воду взрывом ящика с зарядами. И еще троих не ранило, но оглушило до потери ориентации.
В предшествовавшей абордажу перестрелке арбалетчики и канониры "Санта-Марии" вывели из строя убитыми и ранеными примерно треть экипажа "Зефира". Четырнадцать из сорока одного, при этом потеряв восьмерых - шестерых гребцов, одного матроса и одного арестанта. Теперь в потери со стороны "Зефира" попали еще девять, и против тринадцати готовых к рукопашной защитников (трое французских солдат, пять арестантов, Тодт, Келарь, Максимилиан, Фредерик, Симон) осталось всего шестнадцать нападавших.
– Вы готовы, дети мои?!!
– крикнул оглохший от взрыва Тодт на оглохших соратников, подняв алебарду.
– Да, капитан!
– вставая, вразнобой ответили французы, арестанты, пассажиры и гребцы.
– Я вас не слышу!
– рявкнул Тодт, бросаясь вперед.
– Да, капитан!!!
– заорали все что есть мочи, рванувшись за ним.
Атака не принесла заметных результатов. Моряки, конечно, не ожидали, что кто-то заложит мину на своем корабле. Но они умели самоорганизовываться, невзирая на взрывы и атаки. Тем более, что капитан солдат не пострадал.
Тодт и экипаж засели ближе к корме. Им достались высадившиеся как раз напротив главные силы врага. Первой атакой разменялись три к трем. Погиб еще один арестант и двое непривычных к морскому бою французов. Тодт ожидал, что первый натиск еще не принесет победы, и скомандовал сомкнуть строй в сторону кормы.
Чуть позади мачты вместо трех скамей правого борта Тодт поставил стойло для Паризьена. Вся пушечная бригада после обоих выстрелов смещалась к носу, и перед последним выстрелом Марта, Бонакорси и Фредерик с фитилем залегли, будучи отделенными стойлом от остальных. Когда Фредерик вскочил после выстрела, перед ним оказались трое контуженных врагов, и он зарубил их тремя ударами, после чего на него самого насел один
Келарь занял место у самого стойла. В атаке он ни в кого не попал своей алебардой, прозевал момент, когда все отступили к корме, растерялся и побежал в сторону носа, туда, где принял бой Фредерик.
Максимилиан старался поменьше ходить по качающейся палубе на протезе, тем более, чем культю он натер еще утром. Ему досталось прикрывать фланг Тодта у левого борта на юте, и он неплохо для хромого и сухопутного отбивался, держась левой рукой за леер, от двух абордажников.
Корсиканец, как рулевой, до последнего оставался на корме, а после взрыва присоединился к Максимилиану. Он не доставал своим мечом до врагов, но не давал им вклиниться между рыцарем и группой Тодта.
Иеремия и Книжник остались на корме. Гребцы правого борта, которыми командовал Дорада, гребли со скамей ближе к корме, и когда Тодт и компания отступили после первой атаки, гребцы вскочили, побросав весла и отбежали на ют.
Все это время "Санта-Мария", а вместе с ней и "Зефир" полным ходом шли к корсиканскому берегу. Хотя гребцы и сбежали, "Санта-Мария" под парусом дотянула до мели, причем, учитывая дифферент на корму, об берег ударился не нос корабля, а чуть ли не все дно одновременно. По инерции фуста продвинулась еще дальше и капитально застряла, футов на тридцать не дотянувшись носом до песчаного пляжа.
"Зефир" и так имел более высокую осадку, да фуста еще и воды набрала, что, кстати, заметно выровняло высоту бортов перед абордажем, поэтому он ни на какую мель днищем не сел, а остался сцепленным с "Санта-Марией" с не менее, чем двумя футами под килем.
На момент удара обе стороны пытались достать друг друга через центральный проход, стоя среди скамей. В головах обоих предводителей - Тодта и капитана солдат "Зефира" - бешено шли расчеты какую подать команду и как взломать вражий строй. Оба не успели.
Удар! Упали все, кроме Максимилиана, который держался за леер. Фредерик свалился между скамей, но устоявший на ногах его противник отвлекся на бегущего с алебардой Келаря. Он тоже упал, но на палубу и сразу попытался встать.
Абордажник ударил Келаря. Тот, стоя на коленях закрылся древком, и вражеский клинок, перерубив один подток и дерево, уперся во второй железный подток и застрял. Фредерик вскочил на ноги и нанес врагу смертельный укол в сердце. Келарь уронил негодную алебарду и поднял трофейный меч.
Моряки умеют вставать на ноги быстрее, чем сухопутные. Атака абордажников через проход заставила защитников корабля отступить на корму. Третий француз получил смертельную рану. Боцман-арестант повалился с разрубленным бедром. Мятый прикрыл Тодта и неплохо отбился против двоих. В строю Мятый действовать никак не умел, но хорошо фехтовал в стиле североитальянских браво. Тодт перестроил своих поперек корабля.
– За мной, засранцы, наших бьют!
– закричал Дорада шестерым гребцам правого борта. Келарь на всякий случай принес оружия и им, бросив сабли и топоры в какой-то ящик на корме.