Все это очень странно
Шрифт:
Я смотрю в замочную скважину, предвкушаю, как они будут раздеваться, но вместо этого они запирают дверь в спальню, двигают кровать, стучат по полу, а там… Представляете, там потайной ход. Девушки спускаются вниз, одна за другой. И вид у них самый невинный, будто в воскресную школу собрались.
Я немного выжидаю и спускаюсь за ними. Сначала ход выложен гипсом и кирпичами, потом начинаются камни, замазанные глиной. Стены легко расступаются, мы могли бы даже идти шеренгой, держась за руки. Довольно темно, но у каждой девушки в руках по фонарю. Двенадцать пар ножек, и каждая, обутая в кожаные бальные туфельки, ступает по своей лужице света. Я иду следом. Встаю на цыпочки, тяну руки вверх, но не могу дотянуться до потолка
Раньше я считал, что неплохо знаю город, но мы всё спускаемся и спускаемся, сначала девушки, за ними я. Последней идет самая младшая, и когда, наконец, пол выравнивается, мы оказываемся в лесу. На деревьях какой-то особенный мох, он светится. Земля мягкая, точно бархат, и воздух такой приятный на вкус. Мне начинает казаться, что это сон, и я отламываю веточку. Настоящая.
Младшая слышит треск и оборачивается, но я успеваю нырнуть за дерево. Она идет дальше, и я за ней.
Мы подходим к реке. Ниже по течению стоят двенадцать молодых азиатов, похоже, бандиты. Черные волосы прилизаны, лица гладкие в свете фонарей, все в вечерних костюмах, а под пиджаками пистолеты. Я прячусь в тени деревьев. Может, здесь торгуют белыми рабами? Но девушки спокойно идут вперед, болтают и смеются шуткам своих спутников, так что я остаюсь на своем месте. Молодые люди садятся в каноэ, везут каждый свою девушку на тот берег. Я немного жду и тоже сажусь в каноэ, гребу, стараясь не шуметь. Вода черная, и течение довольно сильное, словно река знает, куда спешит. Не очень-то я доверяю этой реке.
Подплываю поближе к лодке с последней, самой младшей девушкой, и, наверное, вода из-под весла брызжет ей в лицо — там кто-то есть, говорит она спутнику.
Может, крокодил, отвечает он. Клянусь, этот юноша как две капли воды похож на официанта, который подавал мне цыплячьи крылышки в том новом ресторане в центре города. Я подплываю так близко, что не заметить меня уже невозможно, но они не замечают. Или просто притворяются из вежливости.
Мы высаживаемся на другом берегу, там ночной клуб с верандой, освещенной фонарями в бумажных абажурах. На веранде полно посетителей и посетительниц, играет оркестр. Музыка зажигательная, ноги сами притоптывают в такт. Ритм проникает в меня, пульсирует в висках. Думаю, уж теперь-то девушки точно меня заметили, но они и не смотрят в мою сторону. Похоже, нарочно не обращают внимания.
— Ну, вот и они, — говорит одна женщина, — здравствуйте, девочки.
Она высокая, красивая, точно кинозвезда, но очень суровая на вид, наверное, обычно играет злодеек. На ней узкое шелковое платье с драконами, но она не азиатка, это точно.
— Начнем, — говорит она.
Над дверью ночного клуба вывеска: «ТАНЦУЙТЕ С ДЕВУШКАМИ-КРАСАВИЦАМИ!» Они заходят внутрь. Я жду пару минут и иду следом.
Танцую со старшей и с младшей тоже. Они делают вид, будто не знают меня, но говорят, что танцую я очень неплохо. Мы кружимся, скачем, отталкиваемся друг от друга и снова сходимся, отплясываем чарльстон. Девушка то раздвигает колени, скрестив руки, то снова смыкает бедра, а руки раскидывает, словно хочет схватить меня. Потом опять берется за коленки вперекрест. Я поднимаю ее в воздух, юбка взлетает. В воздухе она стоит, словно на земле, а по полу двигается, как по воздуху. Просто плывет. Ноги то и дело притоптывают, искры летят из-под каблуков — ее, моих, всех каблуков в зале. Я танцую со многими девушками, и все они красавицы, как и написано на вывеске. Красивы даже те, кто вовсе и не красавицы. Потом музыканты как будто устают играть, я выскальзываю в дверь, переправляюсь через реку, иду через лес, через потайной ход и возвращаюсь в комнату девушек.
Снова забираюсь в чулан, вытираю лицо чьим-то платьем. С меня градом течет пот. Вскоре девушки тоже возвращаются, немного прихрамывая, но улыбаясь. Садятся на кровати, снимают туфельки. Ясное дело, туфли
Тогда я выхожу из чулана. Они визжат, причитают, кричат, ругаются, вопят и чертыхаются, а я отпираю дверь и впускаю их отца. Он ждал всю ночь. Устал, как собака. Под глазами круги. Проследили за ними, спрашивает он.
Проследил, отвечаю я.
Не упустили их, спрашивает он. А на дочек и не глядит.
Не упустил, отвечаю. Отдаю ему веточку. Чуть позже, когда я поближе познакомился со старшей девушкой, мы поженились. Ходим танцевать почти каждый вечер, но того клуба я больше ни разу не видел.
Девушка-детектив со временем поняла, что есть люди, которым не стоит доверять. Например, таким, которые редко моргают. Или тем, кто всегда спокоен. Тем, кто слишком хорошо танцует. Слишком толстым и слишком худым тоже. Тем, кто плачет, а потом не сморкается. Некоторые имена непременно ведут к неуравновешенному или странному поведению. Иногда такие люди становятся преступниками. А всего-то и надо было их родителям как следует подумать. Бернадетта, Сильвестр, Арабелла, Апоколопус, Тадеуш, Гертруда, Гомес, Ксавье, Ксеркс, Флора. Помада у таких женщин всегда зловещего оттенка, а в головах роятся планы разрушения вселенной. Такие несутся по жизни сломя голову и боулингу всегда предпочитают стрельбу из лука. Такие уведут наследство прямо у тебя из-под носа, спрячут завещание, спланируют убийство, непременно свистнут что-нибудь из магазина, сбросят одежду и примутся отплясывать голыми на столах в барах, битком набитых гуляющим после работы народом. И зубы у них всегда искусственные.
С другой стороны, людям по имени Джордж или Максина, или Сандра, или Бредли доверять тоже не стоит. Такие непременно что-то скрывают. Лучше не доверять хромым. Людям с кривыми или слишком большими зубами. Тем, кто не чистит зубы. Скрягам и чересчур щедрым на чаевые. Тем, кто не моет рук после туалета. Тем, кто слишком сильно чего-то хочет. Мир — опасное место, тут полно таких, кто друг другу не доверяет. Вот поэтому я и сижу на дереве. И не слезу, даже если она меня попросит.
Девушка-детектив уже давно ищет свою мать. Она знает, что найти будет нелегко. Не забывайте, ее мать тоже большая специалистка по части пряток. Если мы не можем узнать девушку-детектива, когда она нас ищет, маскируясь под кого-нибудь, то как она сама узнает свою мать?
Иногда девушка-детектив видит мать в чужих снах. Смотри, какой у этой женщины сон о золотых рыбках, говорит она. Девушка-детектив пробует рыбок на вкус, и что-то ей открывается. Разбитое сердце, история о деньгах, долгожданный отпуск. Или скорый выигрыш в лотерею.
Иногда девушке-детективу кажется, что она упускает самое главное в словах матери. Может, дело не в отпуске или разбитых сердцах, не в лотереях, не в спрятанных завещаниях или другой какой ерунде. Может, мать девушки-детектива пытается объяснить, где она и как туда попасть. Пока же девушка-детектив собирает зацепки по чужим снам. А мы просим ее найти пропавших собак, посмотреть, не изменяет ли нам наша половина, проверить искренность друзей, приглядеть за миром, покуда мы спим.
Примерно в три часа ночи девушка-детектив открыла окно и посмотрела на меня. Похоже, она тоже не высыпается.
— Все сидишь на дереве?
Она напоминает нам наших матерей. Она питается нашими снами. Она знает, что мы задумали и чего хотим. Знает, на что мы способны, а на что — нет. Она что-то ищет. Мы боимся, что она ищет нас. Или не нас. Кто нас отыщет, если не девушка-детектив?
— По-моему, я уже где-то слышала эту историю, — говорит девушка-детектив толстяку.
— Это старая история.