Все это очень странно
Шрифт:
Анна спускает брючки и приседает. На кровать льется струя едкой мочи, у Луизы щиплет глаза.
Просыпается она вся в слезах.
— Луиза, — шепчет Луиза, — Луиза, пожалуйста, явись, полежи у меня на полу. Ну, преследуй меня, стань духом этого дома! Я включу тебе Пэтси Клайн, буду расчесывать тебе волосы. Пожалуйста, не бросай меня.
Три ночи она не спит. Слушает Пэтси Клайн. Сидит у телефона, потому что может позвонить Луиза. Ни разу еще не было, чтобы она так долго не звонила. Если Луиза ее не простит, то станет злым призраком. В доме будет биться посуда, из кранов потечет кровь, Луизу будут мучить кошмары. Но она с благодарностью примет и разбитую посуду, и кровь, и кошмары. Вся одежда аккуратно развешана, ничего не вывернуто
На поминальный концерт она идет в том же платье, что и на похороны. Садится немного поодаль. На сцене огромные портреты Луизы. Туда поднимаются влиятельные люди и рассказывают всякие смешные случаи, связанные с Луизой. Потом о ней говорят музыканты оркестра. О ее обаянии, красоте, любви к музыке. Луиза рассматривает виолончелистов в театральный бинокль. Вот он, тот самый молодой, номер восемь, из-за которого всё и случилось. Вот бородатый, который поймал призрака. Луиза смотрит в бинокль на его виолончель. Призрак бодро лазит по грифу туда-сюда. Резвится. Вьется вокруг струн, виснет вниз головой на колках.
Она долго изучает лицо виолончелистки, номера пять. Почему ты, думает Луиза. Почему она выбрала тебя, если хотела переспать с женщиной? Ты знаешь классные анекдоты? Любишь ходить по магазинам, выбирать одежду? Когда она раздевалась при тебе, ты заметила, что у нее кривые ноги? По-твоему, она красивая?
Музыкант рядом с номером пять очень бережно держит свою виолончель. Гладит струны, пропускает их сквозь пальцы, будто распутывает длинные волосы. Луиза внимательно смотрит в бинокль. В этой виолончели что-то есть. Что-то маленькое, полупрозрачное глядит на нее сквозь струны. Встретившись взглядом с Луизой, Луиза ныряет обратно в изящный вырез на виолончели. Как рыбка.
Они в лесу. Костер почти догорел. Девочки уже готовы ко сну. Почистили зубы, умылись водой из котелка, залезли в спальные мешки и застегнули молнии.
Вожатая Чарли говорит замогильным голосом:
— Я одноглазое привидение с черным-черным глазом. Я одноглазое привидение с черным-черным глазом.
Фонарик она держит под самым подбородком. Глаза как два черных провала на лице, рот разинут, язык и небо светятся приглушенным красным светом. Поблескивают зубы. Огромная тень поглощает ствол дерева, под которым Чарли сидит.
Днем она учит их верховой езде. Чарли ненамного старше двух Луиз — красивая девушка, иногда разрешает кататься на лошадях без седла. Но это дневная Чарли. А ночная Чарли сидит у костра. Ночная Чарли рассказывает страшные истории.
— Тебе страшно? — спрашивает Луиза.
— Нет, — отвечает Луиза.
Они держатся за руки, но не смотрят друг на дружку. Их взгляды прикованы к Чарли.
— Страшно? — не отстает Луиза.
— Нет. С тобой мне не страшно.
ДЕВУШКА-ДЕТЕКТИВ
Девушка-детектив посмотрела на свое отражение в зеркале. Совсем другая девушка. Такой девушке полагается жевать жвачку.
Дора Кнец. Из разговора.
Мать девушки-детектива пропала уже давно.
Представьте, что потусторонний мир находится в глубине вашего платяного шкафа. Он там, за грудами одежды, развешанной на плечиках и просто сунутой туда, одежды, которую вы больше не носите. Которую заталкиваешь в шкаф и забываешь. В потустороннем мире полно такого, о чем вы позабыли. Кое-что — если б только вы о нем вспомнили — вам захотелось бы достать. Визиты в потусторонний мир всегда будят тоску по прошлому. Там темнее, чем здесь. И времена года не совпадают с нашими. В основном люди попадают туда случайно или потому, что им больше некуда деваться. Только герои и девушки-детективы идут в потусторонний мир по собственному желанию.
Во-первых, пища, которую готовит вам мать. Во-вторых, пища, которую вам подают в ресторане. И, наконец, пища из ваших снов. Есть еще один вид пищи, но его можно получить только в потустороннем мире. Это не совсем пища. Она больше похожа на танец.
Девушка-детектив не хочет ужинать. Ее отец и экономка уже перепробовали все, что могли. Отец водит девушку по ресторанам. Китайским. А один раз они даже ездили за два штата от дома, чтобы поесть жареной курятины в забегаловке для дальнобойщиков. Раньше девушка-детектив любила жареную курятину. Отец девушки-детектива за это время набрал три лишних килограмма, а она только воду пила, даже без лимона. Я как-то видел их в новом ресторане в центре города. Девушка-детектив складывала что-то из салфетки, а отец ел. Когда они ушли, я подошел к их столику. Девушка-детектив сделала из салфетки лебедя. Я положил его в карман вместе с коробочкой, где была еда девушки-детектива, и пакетиком сахара. Я решил, что эти вещи могут послужить ключом к разгадке.
Экономка готовит всё, что прежде любила девушка-детектив. Зеленую стручковую фасоль, макароны с сыром, тушеную репку, засахаренные груши. Раньше девушка-детектив ела морковь с огорода. Она любила все овощи. И всегда подлизывала тарелку дочиста. Если б ее мать была здесь, говорит экономка и вздыхает. Отец девушки-детектива тоже вздыхает. Неужели ты ничуточки не проголодалась, спрашивают они. Ну хоть кусочек-то съешь? И все-таки девушка-детектив ложится спать голодной.
Много было споров о том, надо ли ей вообще есть. Может, она ест тайком? Или у нее анорексия? Булимия? Может, она против чего-то протестует? Что бы такого приготовить, чтобы она соблазнилась?
Я изо всех сил пытаюсь ответить на эти вопросы. Я слежу за девушкой-детективом. Сижу на дереве напротив ее окна, и вот что я вижу. Да, девушка-детектив ложится спать голодной. Но она питается нашими снами, пока мы спим. Она съела мои сны. И ваши тоже, один за другим, как виноградины или устрицы. Девушка-детектив скоро растолстеет от чужих снов.
Об этом деле я видел репортаж по телевизору, всего несколько дней назад. Помните, тот банк в центре города? Вы, еще, наверное, стояли в очереди к клерку, чтобы положить деньги на счет. Может, даже видели, как они вошли. Длинноногие, все в крупных блёстках. И в перьях. А больше почти никакой одежды. Маленькие черные полумаски, кудрявые волосы, заколотые в высокие прически, большие красные губы. Сверкающие глаза.
У вас тогда брали интервью для телерепортажа.
— Все решили, что у кого-то в банке, наверное, день рождения, — сказали вы. — Такие странные фривольные костюмы. И музыка играла.
Они кружились. Били чечетку. Махали ногами. У них были сумочки, и из сумочек появились маленькие пистолеты. Садитесь на пол, сказала вам одна из них. И вы сели. Сидя на полу, можно было заглянуть под их короткие пышные юбочки. Рассмотреть трусики. Атласные, с вышитым днем недели. Двенадцать грабительниц — понедельник, вторник, среда, четверг, пятница, суббота, воскресенье, а потом сочельник, отпускной, выходной, новоселье и деньрожденье. Та, что с вами заговорила, была Деньрожденье. Похоже, она у них была за главную. Подошла к клерку, наставила на него черный пистолетик. Они серьезно поговорили. И ушли через боковую дверь. Остальные грабительницы пошли следом, только Среда и Четверг остались приглядывать за вами. Обе немного повальсировали по мраморному полу, пока ждали. Сделали пару пируэтов. И все время держали на мушке охранника, который еще до их прихода уснул на стуле у дверей. Он так и не просыпался.