Всё и вся. Рассказы Вельзевула своему внуку
Шрифт:
Пусть они докажут нам, например, что они могут превратить в хлеб хотя бы щепотку обыкновенного песка, в котором, благодаря нашему труду, хлеб наш насущный всходит.
Если наши нынешние главы и советники сделают это, то я сам первый прибегу, стану на колени и поцелую у них ноги.
Но пока, поскольку это не так, мы сами должны бороться и сами упорно стремится к своему истинному счастью и к своей истинной свободе, а также должны стремиться освободить себя от необходимости трудиться в поте лица.
Правда, восемь месяцев в году мы теперь без труда получаем свой хлеб насущный;
Только тот, кто сеет и жнет этот ячмень, знает, какой это тяжелый труд.
Правда, восемь месяцев мы свободны, но только от физических трудов, и ради этого наше сознание, то есть наша самая дорогая и высшая часть, день и ночь должно оставаться в рабстве у этих иллюзорных идей, которые постоянно вдалбливают нам наши главы и советники.
Нет, хватит! Мы сами, без наших нынешних глав и советников, ставших таковыми без нашего согласия, должны стремиться к этой истинной свободе и к своему истинному счастью.
И мы можем добиться истинной свободы и истинного счастья, только если все будем действовать, как один, то есть все за одного и один за всех. Но для этого мы должны сначала разрушить все старое.
И мы должны сделать это для того, чтобы освободить место для новой жизни, которую сами создадим и которая даст нам истинную свободу и истинное счастье.
Долой зависимость от других!
Мы сами будем хозяевами своих собственных обстоятельств, а уже не те, которые распоряжаются нашей жизнью и делают это без нашего ведома и без нашего согласия.
Нашей жизнью должны управлять и руководить те, кого мы сами изберем из своей среды, то есть только такие, которые сами трудятся за свой насущный ячмень.
И мы должны избрать этих правителей и советников на основе равноправия, без различия полов и возраста, всеобщим, прямым, равным и открытым голосованием».
Так кончался этот знаменитый каширейтлир.
Когда этот, впоследствии Всемирный, Хаснамус, Лентрохамсанин закончил начертание этого каширейтлира, действительно небывалого там, он устроил грандиозный и пышный банкет, на который пригласил всех ученых существ со всей Ниевии, взяв на себя все их путевые расходы; и в конце этого банкета он показал им свой каширейтлир.
Когда ученые существа, собравшиеся тогда на этот даровой пир почти со всей Ниевии, увидели этот действительно небывалый каширейтлир, они сначала так удивились, что, как там говориться, «остолбенели», и только спустя значительное время они постепенно стали озадаченно переглядываться и шепотом обмениваться мнениями.
В основном, они спрашивали друг друга, как это ни одно ученое существо и ни одно обычное существо не знало и не догадывалось, что там, в их собственной стране, есть такое ученое существо с такими знаниями.
Вдруг один из них, именно самый старший из их числа, пользовавшийся наибольшей известностью, вскочил, как мальчишка, на стол и громким голосом и интонацией, уже давно ставшей свойственной там ученым существам новой формации и дошедшей также до современных ученых существ, произнес следующее:
«Слушайте и знайте все вы, что мы, собравшиеся здесь представители земных
После этого началось то обычное зловредное так называемое «взаимораздувание», уже давно практикуемое среди ученых существ новой формации и, главным образом, из-за которого никакое истинное знание, случайно дошедшее до них, никогда не развивается там, как это происходит во всех других местах Вселенной, хотя бы просто от самого прохождения времени; но, напротив, даже уже однажды достигнутое там знание уничтожается, а его обладатели мельчают все больше и больше.
И остальные ученые существа стали тогда кричать и расталкивать друг друга, стремясь приблизиться к Лентрохамсанину; и, обращаясь к нему как к своему «долгожданному Мессии», они передавали ему своими взглядами свое «высочайшее самоуслаждение».
Самое интересное во всем этом то, что причина, по которой все остальные ученые существа были так сильно изумлены и так свободно дали волю своим так называемым «ученым причитаниям», заключалось в одном чрезвычайно странном убеждении, сложившемся в психеи твоих любимцев как всегда из-за тех же установившихся ненормальных условий обычного существования, что, если кто-нибудь становится последователем уже известного и важного существа, сам он через это представляется всем другим существам почти таким же известным и важным.
Поэтому, в силу того, что он был очень богат и, что важнее, уже очень известен, все остальные ученые существа того времени страны Ниевии тотчас же проявили себя по отношению к этому так называемому Лентрохамсанину одобрительно.
Так вот, мой дорогой мальчик, когда после упомянутого банкета ученые существа Ниевии разъехались по домам, они сразу же стали, во-первых, говорить среди своих соседей, а потом все более широко повсюду об этом небывалом каширейтлире, и, во-вторых, уже с пеной у рта убеждать всех в истинности всех «откровений», которые этот великий Лентрохамсанин начертал на каширейтлире.
В результате всего этого обыкновенные существа города Кронбухона, так же как и других частей страны Ниевии, только и говорили об этих «откровениях».
И постепенно, что обычно случается там, почти везде существа разделились на две взаимно-противоположные партии, одна из которых поддерживала «выдумку», впоследствии Всемирного, Хаснамуса, а другая – уже существующие и установившиеся формы бытийного существования.
Так продолжалось почти целый земной год, в течение которого ряды враждующих партий всюду росли и по отношению друг к другу у них усиливалось одно их своеобразных свойств, называемое «ненавистью»; в результате чего в один печальный день в самом городе Кронбухоне среди существ, ставших последователями одного или другого из двух упомянутых взаимно-противоположных течений, внезапно начался процесс их так называемой «гражданской войны».