Все мы творения на день
Шрифт:
– Что? Что вы вспоминаете?
– Вы спросили, когда я впервые почувствовала, что теряю себя. Это началось тогда. Я помню, как вышла из галереи, будто в трансе, и с тех пор я больше не чувствую себя собой.
– А вы искали на выставке себя? Свои фотографии или упоминания своего имени?
– Я плохо помню тот день. Мне нужно его восстроить. Я правильно говорю?
– Я вас понял. Вам нужно восстановить тот день.
– Да, мне нужно восстановить свое посещение галереи. Кажется, меня настолько шокировало, что они не упомянули Сергея, что я сказала себе: «Если тут
– Это кажется таким естественным – искать себя на этих исторических фотографиях.
– Но какое право я имею искать там себя? Я повторю еще раз, если вы так и не поняли или не услышали. Сергей был богом, он парил над нами в облаках, а мы, все остальные танцоры, с восторгом глядели на него, как дети смотрят на пролетающий по небу величественный дирижабль.
– Я несколько озадачен. Позвольте, я повторю все, что мне известно о Сергее. Он был великим танцовщиком, и вы с ним выступали в одной труппе в России, а затем, когда он бежал в Италию, вы решили бежать вместе с ним и вышли за него замуж. После этого вы вместе танцевали в Италии, а когда у вас обнаружилась подагра, он бросил вас и начал отношения с другой женщиной. Это вас чрезвычайно расстроило, и вы порезали его разбитой бутылкой. Все верно?
Наташа кивнула.
– Общались ли вы с Сергеем после того, как вместе с вашей тетей покинули Италию?
– Нет. Я больше никогда его не видела. Не получала от него никаких известий. Ни единого слова.
– Но вы продолжали о нем думать?
– Да. Поначалу, когда я слышала его имя, меня охватывали мысли о нем, и приходилось биться головой о стену, чтобы вышибить его из головы. Но в конце концов я вымарала его из своей памяти, вырезала все воспоминания о нем.
– Он причинил вам сильнейшую боль, вы вырезали все воспоминания о нем, но на прошлой неделе зашли на выставку в Национальной галерее, думая о нем как о «любви всей вашей жизни», искали его фотографии и были возмущены тем, что им пренебрегли и его забыли. Я озадачен.
– Да-да, понимаю вас. Все это очень противоречиво. Посещение той выставки было похоже на раскопки в моей голове. Будто я вслепую проткнула большую артерию с энергией, и теперь эта энергия забила наружу… Я так неловко говорю… Вы понимаете меня?
Я кивнул, и Наташа продолжила:
– Сергей был на четыре года старше меня, так что теперь ему должно быть семьдесят три. Если он, конечно, жив. Но я не могу представить себе семидесятитрехлетнего Сергея. Это невозможно. Поверьте, если бы вы знали его, вы бы поняли. Я мысленно вижу перед собой только того молодого и прекрасного танцовщика с плаката, вечно плывущего по воздуху. Я ничего не слышала о нем с тех самых пор, как рассекла его лицо, – так много лет назад! Наверное, я могла бы что-то узнать о нем в Интернете, может быть, в «Фейсбуке», но я боюсь искать.
– Боитесь – чего?
– Всего. Боюсь, что он умер. Или что он по-прежнему прекрасен и хочет меня. Что мы начнем переписываться, и боль в моей груди станет невыносимой, и я снова влюблюсь. Что я брошу Павла и уйду к Сергею, где бы он ни был.
– Вы говорите так, словно ваша жизнь с Сергеем просто остановилась и по-прежнему где-то существует. И, если вы вернетесь туда, все будет, как раньше, – взаимная любовь, бушующая страсть и даже красота юности.
– Именно так.
– Но на самом деле правдоподобный жизненный сценарий состоит в том, что Сергея либо нет в живых, либо он выглядит как семидесятитрехлетний старик. Весь в морщинах, скорее всего седой, а может быть, лысый. Вполне возможно, скрюченный и, очень вероятно, совсем с иными чувствами вспоминающий годы совместной жизни с вами и не испытывающий к вам добрых чувств, особенно когда он видит в зеркале шрамы на своем лице.
– Говорите что хотите, но я сейчас не слушаю то, что вы говорите. Не слышу ни единого слова.
Время сессии истекло; Наташа направилась к выходу и тут заметила свою фотографию, лежащую на столе. Она повернулась, чтобы взять ее; я поднял фотографию и протянул ей. Убирая снимок в сумочку, Наташа сказала:
– Я приду к вам завтра, но пожалуйста, ни слова больше об этой фотографии. Довольно!
– Сегодня вечером я улетаю в Одессу, – начала Наташа нашу сессию на следующий день. – Я так ужасно спала из-за вас, что мне совсем не жаль, что это наша последняя встреча. То, что вы сказали о Сергее, было жестоко. Очень жестоко. Скажите, вы со всеми своими пациентами так разговариваете?
– Прошу вас считать это комплиментом той внутренней силе, которую я в вас вижу.
На лице Наташи возникло слегка озадаченное выражение; она поджала губы, собираясь что-то ответить, но передумала и вместо ответа устремила на меня долгий взгляд. Потом выдохнула и откинулась на спинку кресла.
– Хорошо, я слышу вас. И готова двигаться дальше.
– Пожалуйста, расскажите мне о тех мыслях, что не давали вам уснуть прошлой ночью.
– Я спала короткими промежутками, потому что большую часть ночи меня преследовал один и тот же сон, возникавший в разных версиях. Я приезжаю в Конго с какой-то делегацией и вдруг остаюсь совершенно одна, все остальные куда-то исчезли. Я понимаю, что нахожусь в одном из самых опасных мест на земле, и впадаю в панику. Затем в одной версии я иду по заброшенному району и стучу во все двери, но они заколочены, и вокруг нет ни души. В другой версии захожу в пустой дом, снаружи вдруг раздаются громкие приближающиеся шаги, и прячусь в шкафу. Был еще вариант, в котором у меня был сотовый и я звонила своим спутникам, но не могла объяснить им, где я, потому что не знала своего местонахождения. Я предлагала им захватить фонари и махать ими, чтобы увидеть их из окна, но тут же поняла, что я в огромном городе и моя идея бесполезна. Это продолжалось всю ночь: я в ужасе ожидала, что придет что-то страшное, найдет меня и заберет. – Наташа прижала руку к груди. – Даже сейчас, когда я просто пересказываю вам этот сон, сердце начинает колотиться.
– Да, кошмар, длящийся всю ночь, – это ужасно. Что подсказывает вам интуиция? Чем может быть этот сон? Подумайте и расскажите мне, что приходит вам на ум.
– Я помню, что на днях читала что-то о голодающих в Африке и об армии детей, убивающих все на своем пути. Но я быстро отложила это. После такого чтения я всегда плохо сплю по ночам. Всегда выключаю телевизор, если там показывают убийства, и вы не представляете, сколько раз я уходила из кинотеатра по этой же причине.
– Продолжайте. Расскажите, что вы еще помните об этом сновидении.
– Это все. Я нахожусь в месте, где моя жизнь снова и снова в опасности.
– Подумайте об этих словах: «Моя жизнь в опасности». Произносите вслух свободные ассоциации, которые придут вам в голову. Постарайтесь отпустить свой ум и просто наблюдайте за ним – как бы с некоторого расстояния. Озвучивайте все мысли, которые будут в нем возникать, словно видите их на экране.
Резко выдохнув и снова метнув в меня раздраженный взгляд, Наташа откинулась на спинку кресла и прошептала: «Моя жизнь в опасности, моя жизнь в опасности», после чего замолчала.