Всё началось в Казани
Шрифт:
– Как вы все мне надоели, сволочи.
Новая машина названа в честь рептилии, "Варан", очень некрасива и неуклюжа. В ее корме громадный бронированный ящик из которого торчит орудие. Это новое автоматическое орудие, стреляет как пулемет, за счет впрыска в камеру сгорания жидкого пороха. 100 миллиметровые болванки вылетают из ствола, как из обыкновенного автомата Калашникова. Зарядный барабан на 54 снаряда. От конструкторского бюро, прикрепленный к нам Юрка Копылов, все не мог надышаться и нарадоваться на
– Мужики, это же потрясающе, - вопит он после очередного испытания.
– Чего радуешься, - охлаждает его Сергей.
– Все двигатели и баки с горючим вынесли в нос танка. Хлопнет снаряд противника и твой друг механик-водитель вместе с двигателем загнется.
– Как будто если двигателя спереди не будет и хлопнет снаряд в одного механика, машина вдруг заработает. Что ты несешь, Сереженька?
– Так хоть танк не взорвется.
– Он на поле боя живет от одной минуты до семи. Поэтому, все равно где размещать двигатель.
– А я вот не хочу взрываться.
– Ну это другое дело, что ты не хочешь, а война есть война.
– Сережка, брось с ним спорить, - не выдерживаю я.
– У тебя есть замечания к двигателю?
– Нет.
– Ну вот видишь, дальше мы доведем испытания до конца и напишем свое мнение о машине, все как есть.
Мы проводим зимние испытания с "Вараном". На полигоне в сильную метель, я вылез из башни, чтобы обозревать местность и помочь Сергею, плутать по полигонным дорогам. Сильный ветер доконал меня и после пробега, меня отвезли в больницу с диагнозом- воспаление легких.
15 дней двухсторонняя пневмония не хотела отпускать меня из своих объятий. В больницу пришла измученная Ира. Она плакала.
– Саша... Они погибли...
– Кто? О чем ты говоришь?
– Сережа погиб...
Я не могу сказать ни слова.
– Они вместе с нашим начальником, доводили "Варан" на стрельбищах и сходу въехали в валун, невидимый в сугробе. От удара об днище сдетонировал бак с жидким порохом.
Боже мой. Сережка, ворчун Сережка. Как же так?
– Когда похороны?
– Завтра.
– Ирочка, мне надо удрать. Достань одежду.
Лена большими глазами смотри на меня.
– А ведь там мог быть ты.
– Мог.
Она обвила меня руками и заплакала.
– Я так хочу, чтобы ты жил.
– Видно этого хочет и всевышний.
Мы стоим в крематории и смотрим как гроб уходит в подземелье. У самого гранитного бортика стоит Рита и плачет навзрыд. Рядом Ирка и Гена пытаются ее успокоить.
– Пошли, Рита.
– У меня будет ребенок от него, - захлебывается та.
– Это будет память...
– К черту память. Мне нужен он живой. Опять всю жизнь искать. Боже мой, как я устала искать.
Она заливается опять. Мать Сергея подходит к ней.
– Риточка, ребенок будет наш.
Она прижимает голову
После бюллетеня болтаюсь по КБ, занимаясь нудной комсомольской работой. Больше всего мучений с должниками комсомольских взносов. Боже, какой я идиот, эти гаврики, Аркан и Шариф, не силком, так катанием затягивают меня в омут. И как в эти сливки комсомола сумела проникнуть уголовщина. Представляю какие они там дела творят.
Меня приглашает к себе начальник первого отдела.
– Александр Сергеевич, вы надеюсь, не забыли наш последний разговор?
– Нет.
– Когда произошла эта трагедия с Сергеем, нам попался один документ. Вот он смотрите.
Начальник передает мне увеличенную фотокарточку. На ней меня и Сергея поддерживают друзья перед "Эфой".
– Постойте, это после неудачного пробега, мы с трудом выползли с Сергеем из машины...
– Да, это так. И знаете где нашли мы этот документ?
– Нет.
– В полушубке вашего начальника, который погиб вместе с Сергеем.
– Что???
– Есть предположение, что это был он. Сейчас этим занимается КГБ.
– Вот это да, начальник был допущен ко всему.
– Вот именно. У меня просьба написать все, что вы знаете о своем начальнике. Вот садитесь здесь, бумага, ручка на месте. Пишите.
Это уже огромная пушка 155 миллиметров с длинным стволом во вращающейся башне, но опять расположенная в корме танка. Новые машины явно не наступательного, а оборонительного характера. Как только я получил это чудище, прозванное почему-то "Коброй", ко мне прислали нового механика-водителя. Передо мной стоял парень в грязной поношенной гимнастерке и брюках.
– Это ты что ли главный? Я к тебе.
Он протягивает направление из отдела кадров.
– Капралов Михаил Владимирович. За границей не был, в порочных связях не состоял, наград не имеет, - продолжил он.
– Сколько работаете механиком-водителем?
– Два года в армии на Т-72.
– А до этого?
– Альфонсом на площади Восстания.
– Переведи на русский.
– Был на содержании баб.
– Отличный послужной список, не даром отдел кадров прислал тебя ко мне. Вот принимай, новая машина. Сегодня изучишь документацию. Завтра сдашь экзамен.
– А если не сдам?
– Вылетишь к чертовой матери.
– Ты это зря старик. У нас профсоюз, партком не дадут в обиду рабочего человека.
– Вот что, старуха. Либо сдаешь экзамен, либо сейчас катишься в профсоюз и докладываешь, что я тебя выгоняю с работы.
– Ладно, испугал. Где документация?
– В архиве, на втором этаже КБ.
Парень посвистывая ушел.
В 11 утра Михаил неплохо рассказал о ходовой части, двигателе, похоже голова у него варит. Но вот отваливая от меня, он на радостях облапил и ощупал Ирку.