Все новые сказки
Шрифт:
Мгновение спустя кто-то вынул ружье из его рук. Лобо опустился на колени рядом с ним, держа в одной руке винчестер, а в другой — ружье Дила.
— Я убил тебя, Дил, — сказал он.
— Нет, — Дил выплюнул изо рта кровь. — Нет. Для того чтобы убить, нужно, чтобы человек был жив. А я не был живым.
— Думаю, я подрезал тебе легкое, — сказал Лобо, будто немного гордясь своей меткостью. — Не надо было делать того, что ты сделал. Хорошо, что мальчик смог убежать. Он ни в чем не виноват.
— Просто еще не пришла его очередь.
Грудь Дила заполнялась
— Твои последние слова, Дил.
— Посмотри туда, — сказал Дил.
Глаза Дила были устремлены вверх, на небо, и Лобо посмотрел туда же. Он увидел ночь, и звезды, и луну.
— Посмотри туда. Ты видишь это? — прохрипел Дил. — Звезды падают.
Лобо ответил:
— Нет, Дил, не падают, — но когда он обратил свой взгляд на Дила, тот был уже далеко.
Она дала мне имя Ювенал Никс и превратила меня в Дитя Ночи.
Все началось на субботнем собрании в «Сплинтере» — книжном магазине Радикальной фракции. Я выступал — излагал позицию Союза чернокожих студентов относительно сотрудничества с белыми радикалами. Мы считали, что наши структуры, организации, сама идея нашего освобождения слишком долго эксплуатировались белыми группировками, которые притворялись нашими друзьями и союзниками, возможно — даже веря в это. В результате нам навязали чуждые задачи, отвлекли от потребностей и целей нашего народа.
35
«Juvenal Nyx» by Walter Mosley. Copyright © 2010 by Walter Mosley.
Речь моя удалась, слушатели — и белые, и черные — вроде приняли мои слова всерьез. Я почувствовал, что, сформулировав наши цели, уже многого достиг, — будто прочертил линию в сыром, но быстро твердеющем цементе и тем добавил важный штрих в прекрасную картину грядущей революции.
После ответных речей, мнений, клятв и призывов к солидарности ко мне подошла девушка. Она была небольшого роста, белая, даже бледная, в широких джинсах не по размеру и выцветшей синей футболке. Не красавица, почти ненакрашенная. Зато глаза у нее были поразительные. Темные, почти черные, с матово-серебристым отблеском.
— Мне понравилось твое выступление, — сказала она. — Мужчина должен стоять на своем, не полагаясь на чужую поддержку.
Слово «мужчина» удивило меня. По ее виду я было решил, что она феминистка.
— Верно, — откликнулся я. — Чернокожему не нужен белый господин, который укажет путь. А вот белым нужна власть над нами.
— Всем нужна ваша сила.
Она посмотрела мне в глаза и коснулась моего запястья. Пальцы у нее были ледяные.
— Выпьем кофе?
Я хотел ответить «нет», но неожиданно сказал «да».
— Только недолго, — добавил я смущенно. — Мне надо к своим, отчитаться.
— Я из Румынии, — рассказывала она, когда мы сидели в кафе напротив нашего книжного. — Родители умерли, я одна на всем свете. Зарабатываю редактурой — на вольных хлебах, а по вечерам хожу на всякие сборища.
— Политические? — спросил я, любуясь лунным сиянием ее глаз.
— Всякие, — пожала она плечами. — Лекции, вернисажи и все такое. Просто хочется быть среди людей, чувствовать себя причастной к чему-то, хоть временно.
— Живешь одна?
— Одна. Мне так лучше. Серьезные отношения быстро теряют смысл, неделя-другая — и мне опять хочется одиночества.
— Сколько тебе лет? — спросил я, отметив, какая странная у нее манера говорить.
— Я молода, — ответила она с улыбкой, словно вспомнив какую-то шутку. — Пойдем ко мне ночевать?
— Я не охотник до белых девушек, Джулия, — сказал я, так она мне назвалась.
— Пойдем, — повторила она.
— Я провожу тебя до дома, — нехотя процедил я, — но потом мне надо обратно в центральное здание.
— Что за центральное здание?
— Руководители союза арендовали старый особняк в Гарлеме. Мы там вместе живем и готовимся к тому, что скоро наступит.
Она улыбнулась моим словам и встала.
— Джулия! — окликнул ее мужчина, когда мы отошли от кафе на полквартала. — Подожди!
Это был высокий плечистый блондин. Вполне мог оказаться игроком в американский футбол, даже из команды моего университета.
— Мартин… — не слишком-то обрадовалась она.
— Куда ты?
К его левому предплечью был приклеен пластырем кусок многослойной марли.
Она не ответила, и он злобно глянул на меня.
— Это моя девушка, чувак, — сказал он.
Я тоже не ответил. Я уже готовился к драке, в которой не рассчитывал победить. Он был амбал, а я максимум — в среднем весе.
— Иди куда шел и останешься цел, — добавил амбал.
Он словно уговаривал меня и от этого казался еще более опасным.
— Слушай, ты! — сказал я. — Мы только что познакомились, но уходить я не собираюсь.
Он потянулся ко мне, и я изготовился нанести самый страшный удар, на какой был способен. Я не мог позволить этому белому обратить меня в бегство.
— Мартин, хватит! — отчеканила Джулия. Каждый слог был похож на удар молотка по гвоздю.
Кулак Мартина разжался, и он отдернул руку, будто обжегшись.
— Уходи! — приказала она. — И отстань от меня раз и навсегда.
В Мартине было под два метра роста и больше центнера веса, в основном за счет мышц. Но он дрожал, точно стоял на сильном ветру. Шейные мускулы напряглись, лицо исказил судорожный оскал. Простояв так около минуты, Мартин повернулся и, шатаясь, пошел прочь. По пути он все больше сутулился, даже съеживался, как человек, которого только что избили.