Все о непослушных принцессах и коварных драконах
Шрифт:
Элианора подалась вперед, глядя на Симорен широко распахнутыми глазами.
— Неужто ты и вправду сама пришла к драконам? — ахнула она.
Кередвел и Халланна обе разом повернулись к Элианоре.
— Не болтай глупостей, Элианора! — воскликнула Кередвел.
— Как ты можешь даже говорить такое? — пискнула Халланна.
— Это не я, — растерянно пробормотала Элианора. — Мне Ворауг сказал... — Она осеклась.
— Ты, должно быть, не поняла, — строго произнесла Кередвел.
— Ты что-то перепутала, милочка, — мягко пропела
— Так просто не полагается, — тут же добавила Кередвел.
— Но Элианора сказала правду, — улыбнулась Симорен, ставя чашки на стол. — Я пришла сюда по своей воле. — Она весело разглядывала двух принцесс, которые застыли как громом пораженные. — Просто-напросто мне надоело вышивать, танцевать и наряжаться.
Кередвел и Халланна растерянно переглянулись, не зная, что ответить, и от смущения затеяли разговор о чае и фасонах бальных платьев. Элианора молчала, а когда пыталась вставить словечко, старшие принцессы так поглядывали на нее, что она тут же умолкала. Симорен было жалко Элианору, и она старалась подбодрить ее улыбкой.
Наконец принцессы распрощались и отправились восвояси. Симорен облегченно вздохнула и взялась за уборку. Она как раз вытирала последнюю вымытую чашку, когда услышала, как кто-то нерешительно покашливает у нее за спиной. Симорен обернулась и увидела Элианору, робко стоящую в дверях.
— Привет, — улыбнулась Симорен. — Ты что-нибудь забыла?
— Не совсем, — тихо ответила Элианора. — То есть Кередвел я сказала, что забыла, а на самом деле просто хотела на некоторое время отделаться от них. Ты не сердишься, что я вернулась?
— Ну что ты! Наоборот, — приветливо сказала Симорен. — Только... только мне надо немного поработать в библиотеке.
— А что ты там делаешь? — спросила Элианора. Она с таким интересом это спрашивала, что Симорен с удовольствием рассказала и о драконьем обеде, и о заклинании против огня.
— Здорово! — восхищенно ахала Элианора. — Драконы, конечно, осторожны у себя в пещерах, но все-таки иногда так разойдутся, что, того и гляди, все спалят. — Она поколебалась секунду-другую, а потом застенчиво спросила: — Можно я тебе помогу?
— Думаю, Казюль не будет против, — сказала Симорен. — Но сначала лучше бы переодеться. В библиотеке слишком пыльно для такого платья.
Элианора оглядела свое шелковое платье, густо расшитое серебром и жемчугами, и хихикнула. Симорен привела ее в свою спальню, раскрыла волшебный шкаф и нашла для Элианоры подходящее простое платье. Правда, волшебный шкаф не сразу сообразил, что нужно прекрасной принцессе, и поначалу подсовывал им роскошные наряды, усыпанные драгоценными каменьями и подшитые легкими мехами. Переодевшись, Элианора поспешила за Симорен в библиотеку.
Первым делом следовало закончить уборку. Вдвоем с Элианорой работа спорилась быстрее и веселее. К тому моменту, когда две принцессы стерли всю пыль и расставили все книги, они уже были закадычными подружками. И Элианора, не стесняясь и не смущаясь, прямо спросила у Симорен, как это она решилась сама прийти к драконам?
— О, это длинная история, — отнекивалась Симорен, но Элианора так упрашивала, что пришлось рассказать ей все от самого начала, от первых уроков у фехтовальщика, повара и придворного волшебника до сватовства принца Терандила. А потом Симорен в свою очередь спросила, как Ворауг унес Элианору.
Элианора вспыхнула.
— Они сами все устроили, — туманно ответила она. — Ну, я имею в виду мою семью.
— Ничего не понимаю, — пожала плечами Симорен.
— Видишь ли, я не нормальная принцесса, а... а нелепая, — печально сказала Элианора. — Я так старалась, но... Это началось, когда злая фея пришла на мои крестины.
— Она прокляла тебя?
— Нет! Она ела пирожные и мороженое, пока не раздулась, как лягушка. А потом танцевала с моим дядей Артуром до полуночи и отлично провела время. Потому и ушла, не только не прокляв, но даже и не взглянув на меня. Тетя Эрминтруда говорит, что как раз в тот момент и начались мои несчастья.
— Разве это несчастье? Многих принцесс феи не прокляли на крестинах. И ничего, живут-поживают.
— Это если крестные у них добрые, а не злые феи, — покачала головой Элианора. — И вот, когда мне исполнилось шестнадцать лет, тетя Эрминтруда прислала мне на день рождения прялку. Я пряла, пряла. Но... представляешь, палец не уколола! Нелепая я принцесса.
Симорен уже начала догадываться, что происходило с бедняжкой Элианорой.
— Это все потому, что фея на крестинах забыла о проклятии, — понимающе кивнула Симорен.
— Конечно. Вот тетя Эрминтруда и посоветовала маме посадить меня в чулан, заполненный соломой, и велеть спрясть из нее золотую нить, — продолжала Элианора. — Я старалась! Но смогла спрясть лишь серебряную и льняную.
— Да, это тоже как-то не по Правилам.
— И тогда они дали мне краюху хлеба, отправили в лес и велели наделять хлебом всякого, кто бы ни попросил. Я старалась. Вторая же нищенка оказалась переодетой колдуньей. Она должна была наколдовать, чтобы у меня при каждом слове изо рта выпадали розы и бриллианты. Но вместо этого пообещала, что за мою доброту у меня никогда не будут болеть зубы.
— Вот это да! И что?
— Ну, у меня и вправду с тех пор, как встретила ту нищенку, зубы никогда не болели.
— Это же прекрасно! Когда розы и бриллианты выпадают изо рта — это хорошо. А представь себе, что зубы начнут выпадать. И потом подумай, как неудобно было бы, если бы ты случайно заговорила во сне, — прыснула Симорен. — Проснешься, а вся постель в шипах и острых камнях, пусть они хоть бриллианты, хоть алмазы!
— Об этом я и не подумала! — рассмеялась Элианора.
— И это все твои несчастья? — спросила Симорен.