Всё о современной рыбалке. Полная энциклопедия
Шрифт:
— Николай, выходи, — говорю.
Молодой мужчина, явно во хмелю, появляется не сразу. Но, выйдя, решительно оттесняет меня за дверь.
— Что ты здесь права качаешь! — напирает он на меня грудью. — А ну освободи помещение!
— Николай, ведь ты обещал в 20.00 переправить нас. Мы тебе задаток оставили. А ведь на том берегу большое начальство из Москвы осталось, — специально привираю я. — Они приехали к Петру Михайловичу, к главе местной администрации. Неудобно как-то выходит.
— Да ложил я на ваше начальство! Задаток они оставили, сто рублей, что ли? Большие деньги!
Но, смотрю, Николай вроде начал собираться: телогрейку
Переправились на буксире. Друзья встречали меня, как героя. А пьяного Николая я попросил не ругать: все ж человек сам себя наказал — топал от своего дома до реки по темноте целый километр.
25 октября. Хозяин, Петр Михайлович, обещал вставить паромщику по самое некуда. Сегодня он вместе с зятем Алексеем везет нас снова на остров, но уже через другую переправу и на свои заветные места. Ночью ударил мороз, и маленькие озерки по краям покрылись прозрачным льдом. Остановились на озере Бакланьем — по словам Алексея, здесь много крупной рыбы. Накачали лодки. Озеро красивое — по краям камыш, далее поля рдеста и большие площади открытой воды — есть где разгуляться живности. Однако почти целый день спиннингования, кроме нескольких окуней, ничего не принес.
Пораньше возвращаемся, чтобы заехать еще на реку, на полюбившееся место возле затопленного острова. Сердце радостно забилось, когда мы увидели всплески рыбы. Ловим на спиннинги в три руки. Ни у кого ни единой поклевки. Рыба как будто не замечает блесны.
Между тем еще два зацепа, и дорогие «кастмастеры» добавляют украшений подводной коряге. Приходит мысль, что к мотающимся на струе красивым железякам рыба привыкла и теперь ее не проведешь. Хорошо было бы отцепить приманки, пока светло. Да к тому же это немалые деньги. В общей сложности в воде трепыхается рублей шестьсот. Но как достать? Единственный выход — нырять в ледяную воду. Ну что ж, не привыкать — когда я увлекался ружейной охотой, частенько вместо собаки лез в болото за уткой. Раздеваюсь догола и бреду по мелководью. Вот уже мне по пояс. Еще шаг — и я ухожу под воду с головой. Тут же стремительное течение меня подхватывает, но успеваю нащупать ногой ветви на дне. Гребу изо всех сил против течения и ныряю. Отламываю от чего-то большого корявую ветку — на ней только ржавый крючок с поводком. Снова делаю заплыв, останавливаюсь, пытаясь нащупать ногой бровку, чтобы передохнуть. Такое ощущение, что ветки замыты под грунт и торчат из самой бровки. Да, место идеальное для стоянки хищника! Вторая отломанная коряга также оказалась без блесен. Сил больше нет бороться с течением, да и замерз я окончательно. Пулей вылетаю на берег, растираюсь. В машине меня ждет кружка водки, заботливо налитая Петром.
— Ничего, — утешает он меня, — не горюй, летом соберем дорогие «кастмастеры».
26 октября. Вечером выезжаем в Москву.
Зимний день на Химкинском
Сразу после новогодних праздников раздался звонок. Неугомонный Сергей звал на рыбалку. Я объяснил, что не имею ни средств, ни времени ехать куда-либо далеко. Он предложил прогуляться на денек на Химкинское водохранилище. «Разве что прогуляться», — сказал я и согласился. Сергей уговорил поехать и Афанасьича.
От метро до залива, где по словам Сережиного друга, неплохо берет крупная плотва, двадцать минут неторопливой ходьбы. Перешли Ленинградское шоссе и… вскоре заблудились в трех соснах. Слева от здания ЦСК ВМФ начинается сосновая роща, мы направились через нее, взяли не то направление, и тропка привела к оврагу. Люди, стоявшие в очередь за родниковой водой, объяснили нам, что водохранилище находится совсем в другой стороне. Пришлось возвращаться.
Наконец нашли ориентир — вросший в лед пароход «Россия». Стоявший у причала, он возвышался над катерами и яхтами. На мгновение показалось, будто пираты сторожат «Россию» со всех сторон…
— Хм… тут еще и жерлицы ставят, — удивился я, показывая на ряд снастей, перекрывающих часть залива.
— Да. И я жерлицы взял, — сказал Сергей. — Юрка с утра позвонил, пообещал живца наловить.
Юра — приятель Сергея. Он живет в высотке недалеко от набережной.
Возле речного трамвайчика расположилась группка рыболовов. Юрия здесь не оказалось. Сидевший под самым бортом старичок проворно ловил ершей. Их у него набралось уже с десяток и три окунька. У других рыболовов: у кого два, у кого три ерша. Я спросил у старика, в чем секрет его успеха, ведь он сидит недалеко от других рыболовов. Может быть, у него особенная мормышка?
— Нет, — отвечал пожилой рыболов, — все гораздо проще. Просто я ловлю прямо возле обрубленной сваи, возле которой всегда держится стайка ершей. Остальные ловят на голом грунте.
Пошли дальше. Возле соснового берега — поплавочники. У каждого по две-три лунки, а то и больше. Настроение у всех неважное, сидят, нахохлившись, как большие птицы. Узнав, что мы ищем Юрия, один мужчина встает с ящика, показывает вдаль.
— Вон он возле водозабора блеснит. Вас ждал, да вы что-то припозднились. Он думал, что вы уже не приедете.
Действительно, в стороне от высоких трибун водного стадиона чернела фигура одинокого рыболова. Сергей стал кричать:
— Юра! Юра!
— Тише ты, окаянный! Рыбу распугаешь! — обернулся щуплый дедок, сидевший ближе всех к берегу.
Одернув потертый зипунишко и поправив подвязанные резиночкой очки, он снова уставился на свои снасти. И тут я заметил, как другой старикан ногой, обутой в валенок, подгребает под себя только что выловленную мерную плотву. А шустрая рыбеха ему не дается — подпрыгивает, да подпрыгивает!
— Вот это плотва! — Сергей от зависти зацокал языком. — Такую зимой я только на Рыбинке ловил.
Наконец Юра увидал призывные взмахи Сергея и в ответ показал жестами, мол, оставайтесь на месте.
Юру здесь уважают. Пока ждем его, нам предлагают прикормленные лунки. Сергею достается место на пятиметровой глубине. Только он наживил снасть и мормышка дошла до дна — поклевка. Уверенные движения рук подводят крупную плотву к лунке. Сергей окликает Афанасьича, показывает трофей.
— Ого, граммов четыреста будет! — удивляется тот, торопливо разматывая вторую удочку. — Сколько мотылей насаживал?
— Надо пучок цеплять, не менее четырех штук. И еще нюанс — у меня на этой поплавочной вместо крючка маленькая желтая мормышка стоит.
Подходит Юрий. Снимает шапку. От головы идет пар. В руке у него целлофановый пакет с окунями и удочка.
— Ты смотри, — Сергей заглядывает к Юрию в пакет, — хороший прилов! А ты, Алексей, говорил на Химкинском рыбы нет…
— Пяток полосатых — это еще не рыбалка…
— Жерлицы взял? — Юрий кивает Сергею на присыпанный снегом кан. — Я уж тут и верхоплавки успел наловить.