Все оттенки черного
Шрифт:
– Очень приятно.
На старике была черная мантия, перехваченная широким поясом. На груди – толстая золотая цепь с медальоном, выполненным в форме козлиной головы.
– Я владелец «Заведения Мрака». – Зорич выдержал паузу. – И отец Анны.
– Вот как? – Теперь Куприянов смотрел на гиганта с гораздо большим интересом. – Тогда мне действительно приятно познакомиться с вами.
– Мне тоже, – улыбнулся в ответ Зорич. Если бы не черные очки, его улыбку можно было бы назвать обаятельной. – Позволите угостить вас?
– Я как раз искал Анну.
– Она знает. – Улыбка не сходила с лица. – Она приведет себя в порядок после выступления и сразу же присоединится к нам.
В баре практически никого не было, только в дальнем углу за столиком скорчилась толстая красноволосая девица в черной коже: то ли ей плохо, то ли собирает «дороги».
– Анна всегда танцует? – Куприянов сделал маленький глоток виски.
«Ей нравится, когда на нее смотрят!»
– Нет, в зависимости от настроения, – покачал головой Зорич. – Ее номера – произведения искусства и от частого употребления обесценились бы.
– Согласен. – Константин вспомнил страстную энергетику танца. – Анна – потрясающая женщина.
– Пока ты можешь только догадываться об этом. – Грудной, с легкой хрипотцой голос! Озорные нотки. Куприянов резко обернулся.
– Анна!
На ней было латексный гарнитур, словно кожа, облегающий восхитительную фигуру: ярко-красный топ, блестящие черные шортики. Они казались нарисованными на смуглом теле девушки.
– Как тебе понравилось шоу? – Анна взяла стакан Куприянова, сделала глоток виски, глаза под длиннющими ресницами сияют.
– Ты хочешь услышать, что я восхищен? – Он не мог оторваться от манящих черных звезд. – Ты этого не услышишь – восторг, в котором я пребываю, невозможно описать словами.
– А чем его можно описать? – Анна склонила голову, улыбнулась, медленно направилась к дверям с надписью «Служебный вход». Константин послушно, как будто на поводке, последовал за ней.
– Зорич!
– Подожди!
Старик проводил взглядом уходящую пару, криво усмехнулся, когда рука Куприянова скользнула по талии Анны, и только когда они скрылись за дверью, повернулся к ожидающей ответа девушке лет двадцати трех:
– Я тебя слушаю, Людмила.
– Мы должны поговорить, это очень важно.
– Ну, давай поговорим, – согласился Зорич. – Пойдем в мой кабинет. – Он пропустил ее вперед – дорогу Людмила знала.
В меру высокая, рыхлая девица с маленькими, близко посаженными зеленоватыми глазками, нелепыми бусинками выделяющимися на круглом, как каравай, лице. Чувство прекрасного, заложенное в Зориче классическим образованием, бунтовало при виде Люды. Маленький ротик с узенькими губами, выкрашенными яркой помадой, большой нос, выщипанные в черную нитку брови. Единственным, что получилось у матушки-природы при конструировании этого создания, были волосы: густые, вьющиеся, но обладательница предпочла выкрасить их в красный цвет.
Ужасная безвкусица.
– Присаживайся. – Зорич подошел к бару. – Выпьешь что-нибудь?
– Нет. – Люда продолжала стоять, неловко переминаясь с ноги на ногу.
Туго затянутый кожаный бандаж только подчеркивал рыхлость белого тела.
– О чем ты хотела поговорить? – Он плеснул себе джина, не разбавляя, выпил.
– Мне закрыли кредит.
– Знаю, – кивнул Зорич. – Это я приказал.
– Но почему?! – В маленьких глазках удивление, сдерживаемый гнев.
– У нас дорогой клуб, Люда, надо платить.
– Мне казалось, я достаточно заплатила, – маленький, скошенный подбородок самолюбиво вскинулся вверх. – Я видела, ты говорил с Куприяновым.
– Говорил.
– Он стал членом клуба, да? А кто дал информацию о нем? Сколько денег вы сможете вытащить из него?
– Ты угрожаешь?
Людмила осеклась, в зеленоватых бусинках, обращенных к непроницаемым очкам Зорича, мелькнул испуг.
– Я… я просто хотела напомнить, что я… что я заплатила… ты сам говорил…
– Я был достаточно щедр, – жестко усмехнулся Зорич. – Ты целый месяц пользовалась неограниченным кредитом. Пора платить.
– Зорич, – узкие губы девушки задрожали, – Зорич, миленький, ты же знаешь, что у меня нет таких денег, я уже отдала все, что было… – Он молчал. – Я не могу без клуба, ты же знаешь… Зорич, миленький… – Она неожиданно упала на колени, подползла к старику. – Зорич, не выгоняй меня! Пожалуйста, не выгоняй!
Он снова налил себе немного джина, холодно поглядывая на ползающую у ног толстуху, поморщился.
– Ты уже знаешь, что платить можно не только деньгами.
– Конечно, Зорич, я сделаю все… – Она с судорожной поспешностью расстегнула лиф, обнажила безвольную, рыхлую, как и все тело, грудь. – Я сделаю все!
«Какая мерзость! С другой стороны, это показатель того, что клуб работает так, как надо».
– Застегнись! – Черные очки Зорича уставились на Люду. – Меня интересует не это.
– А что?
– Среди твоих богатых друзей наверняка найдутся те, которые обрадуются возможности хорошо провести время. Получить новые развлечения.
– Я поняла, – девушка покорно кивнула, – завтра же я…
– Никаких «завтра же», – скривился старик. – Возьми авторучку и напиши первоначальный список кандидатов с подробной характеристикой: характер, поведение, состояние, чем занимается сам и чем занимаются ближайшие родственники. Времени тебе час, потом мы обсудим каждого, и я скажу, кого из них тебе надо будет привести сюда. Понятно?
– Да, я все сделаю.
– Не сомневаюсь. – Зорич помолчал. – Если мне понравится твой круг друзей, то кредит будет восстановлен.
В их семье так было заведено давным-давно. В день рождения, неважно, на какой день недели он приходился, за столом собирались только самые близкие: Костя, Вера, дети, когда были живы родители Куприяновых, то и они. Этот день принадлежал только им, только родным. Многочисленные гости и шумное веселье откладывались на другое время, чтобы не мешать общению любящих друг друга людей.