Все оттенки черного
Шрифт:
Так было всегда. Это придумал Костя.
– А папы сегодня не будет?
Вера чуть вздохнула, машинально посмотрела на часы и тут же улыбнулась сыну:
– Он сильно занят, ему пришлось уехать из города, но он не забыл. – Она достала огромную коробку, упакованную в яркую подарочную бумагу. – Папа приготовил для тебя сюрприз.
Глаза мальчика загорелись.
– Я тоже приготовила тебе сюрприз! – сообщила Наденька и, быстро спустившись со стула, побежала из столовой. – Только я его в своей комнате забыла!
Костя-младший погладил коробку и снова посмотрел на Веру. Глаза мальчика погрустнели.
– Мама, а правда то, что ты сказала о папе? Он уехал?
Острый укол в сердце. Вера сделала маленький глоток морса – Ольга Петровна варила потрясающий клюквенный морс, – поставила бокал на стол, поднялась, подошла к сыну и провела рукой по его голове.
– Конечно, правда, родной. Папа заботится о тебе, о всех нас, и ему пришлось срочно уехать. Когда он вернется, то все тебе расскажет. И поздравит.
– Но он даже не поговорил со мной. – Костя-младший опустил голову. – Он мог сказать об этом утром.
Что ответить на эти слова, Вера не знала.
Свет из неизвестного источника создавал в комнате непередаваемый лунный полумрак, казалось бы, невозможный в закрытом помещении. В этой призрачной полутьме смуглое тело Анны наливалось колдовским серебром, черные волосы выделялись ярким пятном, а сияющие глаза горели колдовскими звездами. Ослепляющими, черными звездами Страсти, в огне которых сгорало все, и оставалось только восхитительное настоящее, превзошедшее самые смелые мечты Куприянова.
– Скажи мне еще.
– Ты прекрасна!
– Нет!
– Я преклоняюсь перед тобой!
– Ты делаешь меня счастливой!
– Ты – королева Луны!
Счастье, счастье, счастье…
«Только Дьявол позволит тебе все!»
Встречный ветер снова рвал длинные белые волосы, железное сердце «Харлея» бешено стучало, а рядом, совсем рядом билось еще одно сердце. Молодое, сильное, человское.
– Ты всегда так гоняешь? – Девушка обнимала его за талию, тесно прижавшись к спине. – Ты можешь потише?
– Могу, но не хочу! – Запах пищи сводил с ума.
– Ты крутой, да?
«Если бы ты знала, какой я…»
Он выехал сразу же после захода солнца и направился в «Голодную утку». Лазарь еще никогда не выбирал пищу в этом клубе, но пару раз наведывался в него, оценивал обстановку и счел ее вполне подходящей. Он не хотел отводить окружающим глаза, берег запас крови для встречи с преступником, а в шумной разношерстной толпе можно было спокойно выбрать пищу по своему вкусу и остаться незамеченным даже без наведения морока. Так оно и получилось.
Девушка ему приглянулась сразу. Крепко сбитая, раскованная, пышущая здоровьем и силой, одетая в короткое платье, она лениво сидела за стойкой бара, скучающе оглядывая присутствующих. Она была одна, но Лазарь все равно выждал десять минут, чтобы, точно убедившись в этом, приземлиться на соседний табурет и предложить познакомиться.
Теперь девушка была обречена.
Гангрел одурманил жертву Внешностью, одной из дисциплин магии крови, превратившись для нее в эталон любви и восхищения. Все ее мечты, все ее представления об идеальном мужчине воплотились в беловолосом красавце со странными, ярко-красными зрачками глаз. Она охотно рассмеялась его незатейливой шутке, представилась, ее звали Римма, и с радостью согласилась с тем, какая ужасная скукотища царит в этой жалкой и голодной «Утке». Когда они вышли из клуба, Лазарь нежно обнимал ее за плечи и целовал в шею. Вышибала видел только его спину, обтянутую черной кожаной курткой с искусной вышивкой, изображающей серебристого дикобраза.
– Долго еще? Я замерзаю!
– Мы практически дома. – «Харлей» въехал в лифт, Гангрел с грохотом закрыл дверь и нажал кнопку.
– Это твой дом? – Удивление смогло преодолеть даже действие Внешности.
– Тебе кажется это странным?
– Ну, если это действительно дом…
– Самый настоящий. – Лифт остановился. – Держись крепче!
«Харлей» взревел, резко влетел в помещение и остановился.
– Ух ты! – Римма с восторгом огляделась. – Ты действительно здесь живешь?
– Живу. – Лазарь помог ей слезть с мотоцикла.
– Ты так сильно замерз! – Девушка взяла его ладони в свои и поднесла к губам, ее глаза игриво сверкнули. – Хочешь, я согрею тебя?
Она стала чувствовать холод его кожи. Гангрел сознательно ослабил действие Внешности – по-настоящему хорошо высушить можно только не одурманенную жертву, понимающую приближение смерти.
– Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО сильно замерз! – В ее голосе не осталось и тени игривости.
– Как и я!
Шарлотта, одетая в тончайшую белую накидку, вышла из спальни. Томная, зовущая, кудрявые волосы собраны в высокую прическу – так удобнее высушивать, а кроме того, она не любила, когда их пачкала кровь, – в руках только что срезанная роза. Кровавая роза Малкавиан. Шарлотта была ослепительна, но Лазарь видел ее подрагивающие губы, лихорадочный блеск в прекрасных глазах, расширенные красные зрачки. Жажда приближается.
– Ты не говорил, что нас будет трое. – Римма посмотрела на Гангрела.
– А ты разве против? – Шарлотта опередила своего друга. Нежно провела рукой по щеке Риммы. – Разве ты не хотела бы сделать это со мной?
Она не использовала Внешность, но девушка подалась вперед.
– Разве ты не хочешь согреть меня? – Красная роза приласкала шею Риммы, легко скользнула по груди. – Я тоже замерзла.
Девушка прикоснулась к руке Шарлотты, улыбнулась чуточку нервно:
– Ты как Снежная королева.
– Потому что я была одна. – Гангрел знал, что запах пищи разрывает Шарлотту на части, и поразился ее выдержке. – Ты согреешь меня?