Все оттенки одиночества
Шрифт:
— Гарри может, ну… помочь? — рискнула спросить Гермиона. Его слова просто потрясли ее.
Малфой пожал плечами. Он не ответил. Когда молчание затянулось снова, Гермиона рискнула посмотреть на него. Он спал, свесив голову. Гермиона выключила телевизор, не зная, что ей делать. Не могла же она его оставить так! Но прикасаться к Малфою было… страшно. Вдруг ей опять покажется, что…
Боже. Нужно просто встать и сделать.
Она осторожно коснулась плеча Малфоя. Он не проснулся. Гермиона неловко положила руку на его бок. Ей пришлось придержать ему голову, осторожно укладывая его на ковер. Слишком много мыслей, о которых ей не стоит думать. Слишком много… ощущений. Это просто одиночество.
Гермиона забралась на
Но одиночество же не заставляет ее испытывать то же самое от Гарри.
========== Глава 5 ==========
Гермиона поняла, что слишком давно не принимала гостей, когда осознала, что у нее всего две кружки. Вот стаканов был целый набор, видимо, со свадьбы, но кружек было всего две. Это объяснялось просто: одна для чая, другая для кофе. И теперь она стояла на кухне и гадала, почему вообще задается этим вопросом, если учесть, что стаканы есть. Она проснулась еще до будильника и осознала, что Гарри уже нет, ровно как его мантии – хорошо, что магглы достаточно странные, чтобы не обращать внимания на ребят в мантиях, – но вот Малфой был. Гермиона с ужасом смотрела на себя в зеркало, не понимая, что больше всего ее пугает: то, что у нее в принципе мужчина в квартире, или то, что это Малфой. Нет, скорее первое, второе просто не укладывалось в голове.
Но она почему-то сразу после сна заперлась в ванной и привела себя в порядок – волосы, слава богу, этим утром одуванчик не напоминали, а лежали симпатичной кудрявой копной, аккуратно заправленной за уши. Она зачем-то накрасилась еще до завтрака, объясняя это себе тем, что макияж – это отличная защита. Затем она зачем-то посмотрела на свою майку. Спасибо, что не та, от которой не отстирываются пятна. Эти пятна живы еще с тех пор, как она и Рон… Черт, нет, ей нельзя думать о Роне, это превращает ее в слезливую идиотку, а эта ситуация требует уверенности в себе.
Гермиона варила кофе, чего не делала с утра давным-давно, предоставляя это дело профессионалам. Впрочем, больше ей делать было особо нечего. Прозвенел ее будильник, и она с замиранием сердца услышала, как за стеной ходит Малфой. Наконец он прошел в ванную, а Гермиона начала мысленный диалог сама с собой на тему ее поведения. Наконец она простонала сама про себя, ведь она волновалась так, как если бы на пьяную голову переспала с ним… Ей вдруг вспомнилось свое желание обнимать его. Гермиона вспыхнула. Идиотское одиночество. Ей следовало бы просто… найти… Да нет, она даже произнести это не может, не то что сделать. Хотя и в Хогвартсе многие девушки не так уж страдали, меняя парней. Но Гермиона, даже если бы хотела, не смогла: в ней не было такой уверенности в себе, и, тем более, у нее были свои проблемы с личным пространством.
– Грейнджер. – Гермиона вздрогнула. Она повернулась, испытывая желание сбежать. Боже, это же просто Малфой, она его била, почему сейчас он бьет ее морально, даже не зная об этом? Она безучастно смотрела на него, прислонившегося к дверному косяку. В ее мыслях царил бардак, но она хотя бы не должна была выглядеть совсем уж жалко. Глупо, правда, в косметике и пижаме, но в целом ничего, вдруг она всегда так делает. – Забудь, что я вообще говорил. У Поттера слишком длинный язык. Тебя это касаться не должно.
– Я поняла, – тихо отозвалась Гермиона. Ну конечно, с чего она вообще стала бы думать, что ее общение с Малфоем стало бы нормальным, она же не Гарри, она же не спасала ему жизнь.
– Собирайся. Тебя хотят видеть стажером волшебного права в восемь. – Гермиона нервно потерла запястье. Это ненормально, что он и здесь ею командует, а она не может дать отпор в собственной квартире. Но что ей сказать, огрызнуться в стиле «и без тебя знаю»?
– Мне только одеться, – нашлась она, допивая свой кофе, Малфою она даже не стала предлагать. Ей не хотелось
– Я вообще-то собираюсь переодеваться, – раздраженно бросила Гермиона. Что за бестактность с его стороны!
– Мерлин, Грейнджер, я был женат, что я, по-твоему, не видел? – Гермионе захотелось кинуть в его надменное лицо чем-нибудь. Но вдруг он смягчился. – Просто контролирую твой выбор одежды. – Гермиона хотела выразить весь свой гнев, но вместо этого правая бровь поднялась сама по себе. – Вдруг вздумаешь надеть эти идиотские… джинсы.
Гермиона тут же сделала свой выбор, именно джинсы, именно блузка, именно яркий пиджак. Вот чтоб его лицо вытянулось в тот же момент, как она соберется в Министерство. Она вихрем пролетела мимо него, заперевшись в ванной – как будто он будет ломать дверь, серьезно! Удивительно, но в этом наряде она почувствовала больше уверенности в себе. Черта с два она переоденется, даже если этот хорек будет орать и топать ногами.
Вместо этого Малфой удовлетворенно кивнул.
– Как же легко тобой манипулировать, Грейнджер.
Гермионе немедленно захотелось переодеться, но это было бы совсем глупо. Может, вообще в нижнем белье пойти? Манипулирует он ей, отлично, как теперь ей вылезать из всего этого? Ей в лицо словно бросили торт, и теперь нужно ехать домой в метро в час пик в таком виде. Отвратительное чувство.
– Я тебя ненавижу, – вырвалось у нее обиженно. А что она ожидала вообще? Малфой не считает ее за человека, она что, думала, что такая одежда что-то изменит и бросит ему вызов? Верх наивности.
– Каждое утро буду теперь вставать только с радостью от этой мысли.
Гермиона яростно схватила свою сумку. Это первый и последний раз, когда она видит Малфоя в своей квартире. Она открыла дверь. Яркие вспышки тут же застали ее врасплох.
Ранним утром.
С Малфоем на пороге ее дома.
***
Гермиона в отчаянии смотрела на первую полосу «Пророка». Вообще-то она заняла две полосы и биографическую колонку в конце, где перечислялись якобы Гарри и Крам в числе ее любовников. Ну да, конечно, Гермиона вообще тащит в постель всех, кого ни попадя. Это, надо сказать, самая приятная часть во всей газете. А заголовок «Империус грязнокровки»? А фотография? А наглая ложь в тексте? Черт возьми, Гермионе хотелось воспользоваться Маховиком времени и просто отказать Малфою. А теперь весь мир думает, что она его опоила, или бог знает что. Как будто Малфой – это предел ее мечтаний. Ее представляли как жаждущую славы двуличную мерзавку, которая всегда искала наиболее выгодную цель. Причем вариант, при котором она понравилась бы Малфою естественным путем, даже не рассматривался. Конечно, она бы тоже не стала даже думать о таком, но ей было невероятно обидно. Он, конечно, Малфой и все дела, но не настолько же она страшная и непривлекательная, чтобы вообще не иметь возможности… Да о чем она вообще думает?
Этим утром она прошла собеседование, после чего оказалась зачислена в стажеры волшебного права. Учитывая ее работу у Малфоя, ей требовалось быть лишь на утренней двухчасовой лекции и послеобеденном двухчасовом занятии. И все это совершенно бесплатно, сообщили ей, ведь она – отличный рекламный ход. Гермиона должна была бы радоваться, предвкушать учебу, ведь это то, что она любит, умеет и знает, тем более что все будут судить ее по оценкам, но вместо этого переживала лишь о Роне. Что он подумает, что Лаванда посмеет сказать о ней…