Все плохое уже позади. Том 2

Петрова Наталья Георгиевна

– Ой, какой ужас, – Мэтт поморщился.

– Ты, знаешь, иногда такие вещи очень полезны, – задумчиво произнесла Наташа, – соседство Юльки за обеденным столом убивает всякий аппетит, именно поэтому, несмотря на совместные кулинарные шедевры Бажени и Барби, совершенно спокойно влезаю в свадебное платье. На последней примерке Энцо, как сумасшедший, кричал на Аленку и Юльку, поскольку всего за неделю они обе умудрились раздаться в боках.

– Умора, – он улыбнулся, – представляю, что им наговорил этот эмоциональный итальяшка…

– Нет, это невозможно представить, – засмеялась она, – самое ласковое из прозвищ, которыми он наградил Юльку, было беременная слониха, Аленку обозвал коровой, а еще он им заявил, что всех его запасов ткани не хватит, чтобы сшить им новые платья…

– Ужас, – пробормотал Мэтт.

– Ага, девчонки на него очень обиделись, – Наташа снова задумалась, – зато на фоне двух тумбообразных слонопотамов я буду неотразима, да еще и в таком платье, – она закатила глаза.

– Оно красивое? – Мэтт на локте повернулся к ней.

– Очень, – призналась она.

– Оно тебе нравится?

– Угу.

– А я заслуживаю маленький поцелуй за красивое платье?

– Нет.

– Как это нет? – удивился Мэтт.

– Ты заслуживаешь большой поцелуй, – Наташа развернулась к нему и обвила руками его шею.

***

После обеда Мэтт уехал, следом за ним отбыли Боб, Пол и Геннадий.

Наташа вспомнила слова Мэтта про желание поспать на свадьбе и нахмурилась. Потом она немного подумала и направилась в комнату к Бажени.

– Ба, а у тебя случайно нет запасных новых панталон? – спросила она с порога.

– Конечно, есть, – с гордостью произнесла Евгения Ивановна, – когда мы сюда ехали, я себе все белье новое пошила, а тебе зачем?… – настороженно посмотрела она на внучку.

– Как это зачем? – удивилась Наташа, – надо же в первую брачную ночь предстать перед мужем в нормальном белье, – она опустила голову вниз, чтобы бабушка не увидела ее хитрую улыбку.

– Конечно, конечно есть, – Бажени засуетилась, – сейчас мы тебе самые красивые подберем… Что же ты мне раньше не сказала, я бы тебе специально сшила из шелка с дорогими кружевами, – она суетливо направилась в гардеробную комнату.

– Не надо из шелка, из батиста в самый раз, – Наташа пошла вслед за ней.

– А ты, правда, хочешь их надеть? – вдруг подозрительно уставилась бабушка на внучку.

– Ба, честное слово.

– Ох, лиса, я тебе не верю, – Бажени нахмурилась, – у тебя все трусы больше открывают, чем закрывают, одни ниточки и прозрачные кружавчики, смотреть срамно, господи, прости, не то, что носить, да еще и перед мужиком…

– БАшка, ну так это специальное тонкое белье под брюки и под облегающие юбки, ну, сама скажи, как я панталоны с оборками и кружевами надену под шорты? А тут пышное свадебное платье, под него панталоны самое оно…

Бабушка довольно улыбалась и перебирала стопки белья в своем чемодане, – и правильно, коша, ты теперь солидная замужняя женщина, и одежда у тебя должна быть соответствующая, – она протянула Наташе несколько накрахмаленных и отутюженных красиво сложенных подштанников.

Наташа развернула первые и чуть не покатилась со смеху, но сдержалась, чтобы не обидеть бабушку.

Прорезь у панталон была от пояса до пояса, причем без шнуровки и пуговок. Сам разрез и края штанишек были аккуратно обшиты белыми кружавками.

«Однозначно, это самая скромная одежда для солидной замужней женщины, гравюры ей, что ли показать…» – сдерживая смех, рассматривала она mutandoni, – «хотя, это то, что надо, Мэтту должно понравиться».

– Спасибо, бабушка, я возьму вот эти, – Наташа поцеловала Евгению Ивановну и направилась к себе.

США, Нью-Йорк, особняк Престонов, пятница 30 сентября 1988 года

Наступил день свадьбы. Начало самой церемонии была назначено на два часа дня.

Бажени просочилась к Наташе в комнату в семь часов утра и начала трясти внучку за плечо.

– КОша, вставай, надо собираться, одеваться, – взволнованно забормотала она, – тебе еще помыться, прическу сделать.

– Ба, ну зачем разбудила, – недовольно пробурчала Наташа, поворачиваясь на другой бок, – только начало восьмого, – посмотрела она на часы, – до свадьбы еще семь часов.

Верная Юльче, которая эту ночь провела с Наташей в одной комнате, как всегда, вовремя пришла на помощь.

– Пойдёмте, Евгения Ивановна, вы меня покормите, вы мне свой фирменный гоголь-моголь сделаете и яишенку на сале пожарите, а то я стесняюсь Барбару попросить, – Юля облизнулась и подхватила Бажени под руку.

– Пойдем, Юленька, пойдем, детка, я тебя покормлю, тебе сейчас кушать за двоих надо, и не стесняйся, самое главное, малыша здорового родить, а, жир – это пустяки, он уйдет, пойдем, я тебе блинчиков еще пожарю, – приговаривала бабушка Евгения, выплывая из комнаты.

– Ага, с сыром и чесноком, – Юля облизнулась.

– Если с чесноком, да на сале, то лучше есть за четверых, – пробурчала Наташа, – на свадьбе к гостям близко не подходи, или притворись глухонемой…

Юля показала ей язык.

Наташа приподнялась в кровати, – чеснок, гоголь-моголь, яичница на сале, какой кошмар, и в постель ко мне после завтрака не возвращайся…

Выходя из комнаты, Юля тихо прошептала подруге, – нас с пузожителем часа на полтора-два хватит, можешь спокойно спать до девяти.

***

В десять утра Бажени, Мамнина, Тефочка, Лариса, Наташа, Юля, Майки, Элизабет и Патрик в махровых халатах и накрученных на мокрых головах полотенцах спокойно сидели в кухне, и завтракали, как вдруг в холле раздались пронзительные голоса Энцо, Кэтрин и их помощников.