Все ради любви
Шрифт:
Рэчел рассмеялась.
— Сейчас у тебя неподходящий момент, чтобы создавать новые проблемы и принимать кардинальные решения: необходимо сосредоточиться на карьере. Даже если ты уйдешь в отставку, надо будет выбирать и устраивать новое дело.
— Я узнаю свои перспективы после комиссии, тренировок и предварительных игр в августе. Почему бы нам не посмотреть, как будут развиваться наши отношения, пока я здесь? Если мы все же не будем уверены в своих чувствах, то сможем проверить их во время разлуки до первого сентября: у нас впереди целых пять недель для размышлений в одиночестве. Если я войду в команду, то буду занят с сентября до середины января, и до конца января, если мы будем играть в Суперкубке. К тому времени нам с тобой станет ясно, чего мы хотим, верно?
Рэчел задумчиво молчала, и Квентин добавил:
— Так долго не видеть друг друга… ты придешь меня навестить?
— Каким образом? Я знаю, что игры обычно проходят по выходным.
— Ты сможешь приезжать, когда я свободен: то есть во время перерыва в играх.
— А как на это посмотрят люди, ведь мы не женаты? Я не собираюсь прокрадываться к тебе тайком, как будто совершаю что-то нехорошее, но не хочу и рисковать своей репутацией. Здесь, на Юге, для женщин все еще действует старая двойная мораль. И я знаю, что пишут в газетах о парах, которые… живут вместе.
— Мы будем осторожны, Рэчел, но мы не можем не замечать и избегать друг друга, если хотим быть вместе. Кроме того, сплетен все равно не избежать, неважно, что мы будем говорить или делать: у некоторых людей грязное воображение и длинные языки.
(Например, у Джанет.)
— В наше время близость может быть опасной, Квентин.
Улыбаясь, он погладил ее по щеке, понимая, что она имеет ввиду.
— Я всегда был аккуратен, Рэчел, разве ты не помнишь?
Ее щеки зарозовели, но она улыбнулась и кивнула.
— Я всегда был аккуратен с женщинами и никогда не имел дела с потаскушками, которые окружают любую футбольную команду. Я также регулярно прохожу медосмотры и делаю анализ крови: так у нас положено.
— Я никогда не была ни с кем, кроме Дэниела и тебя, никогда не употребляла наркотиков и не делала переливания крови, с тех пор как перенесла операцию в 1978 году. У меня все в порядке, но, если хочешь, я сдам анализ.
Квентин взял ее за руку.
— Поскольку нам не нужно ждать результатов анализа, не значит ли это, что мы могли бы стать ближе уже сегодня?
— Да, — выдохнула Рэчел и улыбнулась. Она так хотела его, пусть даже ненадолго. Они могли бы провести вместе оставшуюся жизнь, но она вовсе не была уверена в том, что и как будет происходить. Сможет ли он — или захочет ли — отказаться от мысли завести детей? Сможет ли она переехать в Техас, так далеко от дочерей? К тому же ей будет недоставать друзей и удобной, привычной жизни… и неизвестно, как он отнесется к ее писательским занятиям, делу, к которому она так стремилась, которое полностью удовлетворило бы ее, сложись все иначе. Она не знала и того, как изменения в его жизни повлияют на его личность и характер. Поспешная связь, основанная только на эмоциях, может оказаться болезненной ошибкой. Но пусть даже и так — она должна удовлетворить свое желание.
Квентин заключил ее в объятия, и она охотно подалась к нему. Их губы слились в поцелуях, сначала нежных и как бы вопросительных, но быстро ставших нетерпеливыми и жаркими, по мере того как страсть разгоралась в них, торопя сдаться.
— Рэчел, Рэчел, — пробормотал он, упиваясь ее восхитительными губами, — я хочу тебя безумно.
— Я тоже хочу тебя, Квентин. — Она задыхалась от бурлящего в ней желания и острого наслаждения. Было замечательно снова оказаться с ним и испытать такие ощущения.
Их губы и языки сливались в самозабвенной ласке, руки касались друг друга, упиваясь близостью. Он прижался щекой к ее шелковистым волосам и вдыхал их сладостный аромат, едва переводя дыхание. Ей хотелось двигаться медленно-медленно, но она опасалась, что его неистовая страсть ждать не станет.
Квентин не отрывал глаз от ее милого лица, нежно лаская его пальцами.
— Я знал, что ты необыкновенная, еще тогда, много лет назад, когда мы познакомились, но думал, что ты навсегда ушла из моей жизни. Кажется, что этой долгой разлуки никогда не было и реально только настоящее. Я не хочу снова потерять тебя.
Рэчел погрузила пальцы в волнистую гущу его темных волос. Впервые за долгие годы она чувствовала себя полной жизни, желанной, беззаботной, дерзкой, исполненной жажды приключения.
— Я понимаю, что ты хочешь сказать: странно, но кажется, словно мы действительно расставались очень ненадолго. С тобой я чувствую себя так же хорошо, как и тогда, давно. Ты обезоруживаешь и берешь в плен, мистер Ролс.
Улыбка озарила лицо Квентина.
— В плен берешь только ты. Я так и не смог забыть тебя, хотя, видит Бог, старался.
— Я тоже не могла забыть тебя, поэтому ни один мужчина мне не приглянулся: ты всегда вставал между ними и мной, словно тень. Я всегда сравнивала их с тобой, и они оказывались хуже, намного хуже. Представь себе, узнав, кто ты такой на самом деле, я даже стала заядлой футбольной болельщицей. — Он усмехнулся, но она спешила договорить: — Я даже брала напрокат или покупала записи старых матчей, чтобы посмотреть на тебя и побольше о тебе узнать. Я рада, что ты вернулся в мою жизнь, Квентин, мне очень тебя недоставало. Без тебя мне не обойтись.
— А мне без тебя. Я убедился, что тебя никто не заменит.
Рэчел весело засмеялась, когда Квентин поднял ее на руки, прижав к себе.
— Отпусти меня, а то получишь травму, — запротестовала она.
Он чуть куснул ее за шею.
— Не получу, ты же легкая, как перышко.
Рэчел обвила его шею руками, и он понес ее вверх по лестнице, через зал, прямо в спальню.
Там Квентин поставил свою добычу на пол и взглянул в ее запрокинутое лицо. Одна из его величайших побед была почти у него в руках, и его охватила радость от сознания своего триумфа. Он расстегнул на ней жакет цвета слоновой кости, осторожно снял его и положил на столик. Он стянул рубашку и бросил на ковер. Он провел пальцами вверх по ее стройным рукам, сжал ладонями ее подбородок и хрипло произнес: