Все разбитые осколки
Шрифт:
— Мы не вмешиваемся в чужие семейные дела, Атлас. То, что они делают друг с другом, не наша забота.
— Я не отправлю ее обратно.
— Ты заботишься о ней? — говорит Габриэль, со странной ноткой в голосе.
— Нет, — усмехаюсь я, чувствуя, как меня охватывает тошнота. — У нее есть своя цель, но я не буду смотреть, как моя сука-мать побеждает
— Ты трахаешся со своей сводной сестрой? — спрашивает Габриэль.
— Уже нет, — ухмыляюсь я, отклоняясь.
— Но ты делал это.
— Я не понимаю, какое это
— Это имеет много отношений к этому, Атлас. Вмешательство в дела губернатора может поставить эту семью в затруднительное положение. Ты знаешь, сколько времени потребовалось, чтобы он закрыл глаза и не беспокоиться о том, что мы делаем.
— Губернатор не станет рисковать твоим гневом, Габриэль. Не для этого.
— Ты будешь удивлен тем, что сделает человек, загнанный в угол
— И кто его загоняет в угол? — спрашиваю я. — Мария? Ты не думаешь, что нам следует разобраться с этим дерьмом, прежде чем она получит больше власти? Что, если она — причина, по которой Ашер сделал то, что сделал?
Я впервые произнес это вслух. И у меня возникло подозрение, что Мария каким-то образом добралась до Ашера. Большую часть времени с ним все было хорошо. Тогда что заставило его так резко измениться, что он предал свою единственную семью? Какую ложь она ему рассказала, чтобы он это сделал?
Я убил своего брата за его предательство, и если я узнаю, что она имеет к этому какое-то отношение, я убью и ее, но на этот раз не буду чувствовать себя виноватым за смерть на своих руках.
— Ашер работал на себя, — почти мягко говорит Габриэль, как будто боясь, что я выйду из себя.
— Правда?
— Что ты собираешься делать с девушкой? — Габриэль меняет тему, но его палец проводит по нижней губе — это признак того, что я усвоил, когда рос вместе с ним. Он о чем-то думал.
— Я собираюсь ей помочь.
— Это твой способ искупить смерть Ашера?
Моя голова откидывается назад.
— Что за хрень? За что мне нужно это делать, Габриэль? Он предал нас, предал семью, он получил по заслугам.
Знакомая боль пронзает меня в живот, в моих глазах мелькают воспоминания о пистолете, приставленном к его голове, о том, как мой палец нажал на курок и оборвал его жизнь.
— Как, по-твоему, мы можем помочь Эмери, Атлас?
Глава 18
?Эмери?
Девон заканчивает вытирать мое лицо, мафиозный врач удивительно нежно обрабатывает порезы на моей щеке и губе. Отек немного уменьшился, но, взглянув ранее в зеркало, я увидела синяки, уже образовавшиеся на моем лице.
Женщина, которую Атлас представил как жену Габриэля, небрежно стоит в дверях, ее ухоженные и изогнутые брови низко нахмурены над самой потрясающей парой голубых глаз, которую я когда-либо видела. Женщина была великолепна, темно-каштановые волосы, загорелая кожа, и та мягкость в ней, которую я чувствовала,
Мне было не по себе в этом доме, с этими людьми, хотя с тех пор, как я приехала, они ничего и не делали, кроме как были ко мне гостеприимны.
Щелчок застегивающихся зажимов отвлекает меня от размышлений, и я вижу, как Девон собирает свои вещи. Он протягивает мне тюбик какой-то мази.
— Используй ее дважды в день, и держи раны в чистоте.
— Эм, спасибо, — я смотрю на вещь в своей руке. — Я же сказала Атласу, что заморачиваться не стоит
— Он заботится о тебе, — Амелия входит в комнату, ее слова намекают на ее любопытство, как будто она не могла до конца поверить, что говорит это.
— Я думаю, ты ошибаешься, — говорю я ей, не сводя глаз с врача, пока он прощается и уходит, оставив меня наедине с женой Босса.
Господи, это пугающе.
— Точно нет, — тихо смеется Амелия. — Атлас, — она делает паузу, как будто подыскивая нужные слова. — Полагаю, он потерян. Застрял в своих воспоминаниях.
— Что случилось?
Амелия садится рядом со мной, откинувшись назад и устраиваясь поудобнее, всматриваясь в мое лицо.
— Это не моя история, которую я могу рассказывать. Но он хороший человек.
— Я понимаю это, но я ничего для него не значу, уверяю тебя. Не более чем игра.
— Ты спала с ним, — без осуждения обвиняет Амелия.
— Всего пару раз, — я вздрагиваю от того, насколько это звучит оборонительно. — Я имею в виду, да, мы спали вместе, но не с тех пор…
Неделю назад.
— Ты ведь помолвлена.
— Нет, — рявкает Атлас из-за двери. — Уже нет.
Я не слышала, как он пришел.
Амелия удивленно поднимает бровь.
— Это так?
— Я все оставила и сбежала, — признаюсь я. — Хотя, честно говоря, нечего было оставлять. Полагаю, они все это устроили.
— Подстроили, — поправляет Атлас. — Мария ее шантажировала, — он переводит взгляд на меня. — Габриэль хотел бы поговорить.
— Со мной? — пищу я.
— Да.
Амелия посмеивается.
— Он не так страшен, как ты думаешь.
— Для тебя может быть!
Атлас дергает подбородком в приказном жесте, и я встаю, сжимая руки перед собой, чтобы скрыть дрожь.
— Я знаю, что это твоя жизнь, — шепчу я Атласу. — Но, думаю, часть меня не верила в это.
— Боишься, светлячок?
— Я думаю, что было бы глупо не делать этого.
— Здесь никто не причинит тебе вреда, Эмери.
***
Я не знала, чего ожидать от Габриэля Сэйнта, но, думаю, это было не то. Он был таким же устрашающим, как я и думала, надвигающееся темное присутствие, подобное Атласу. Но он выслушал то, что я сказала, и я ответила на его вопросы, но какую пользу мне это принесет, я не знала.