Всегда на страже (сборник)
Шрифт:
…Перед глазами - давно распаханное, красочное от цветов и злаков поле, затянутое дымом пожара в деревне; на поле немцев не видно. Значит, они за околицей деревни, а может, и дальше. Их надо нагнать и уничтожить: может, только тут они и прорвались. Новиков задержит тех, а мы настигнем этих…
Дым стелется по земле, достигает кустов. За ним приплывает запах, не такой горький, как там, в лесу, от взрывов, но все же неприятный, так как не из труб этот дым, не домашний… Плывет этот дым от горящих хат, от большой беды людской. И все больше густеет, все больше ширится по полю.
Этот дымовой заслон может помочь проскочить открытое место и вплотную приблизиться к немцам. Только бы нагнать их, только бы перехватить!…
…Храмцов подбежал почему-то без фуражки. Рыжеватые волосы вздыбились, веснушчатый нос топорщится вверх. Весь зелено-юный, хоть и женатый.
– Где фуражка?
– не сдержался Черепанов.
Храмцов левой ладонью провел по волосам, очевидно, он сам не чувствовал, что на голове нет фуражки. Потом этой же рукой махнул в ту сторону, откуда прибежал: правую руку держал наготове, в ней был наган.
– Веди левый фланг!
– приказал ему Черепанов.
– Куда вести?
– переспросил Храмцов.
– Как куда?
– начальник заставы только теперь заметил в безбровых глазах своего подчиненного безнадежность и крикнул так, что услышали даже и те пограничники, что лежали дальше.
– На нарушителей границы! Разве не ясно?
– Это не то, что ты думаешь,- вглядываясь в задымленное поле, сказал Храмцов.- Это - война, и мы уже в тылу врага.
– Выполняй приказ!
– решительно повторил Черепанов и подал знак всем двигаться вперед. Сам поднялся первым.
…Немцев настигли возле деревни… Настигли и открыли огонь из всего огнестрельного оружия, которое у них было. Черепанов готов был подать команду и на рукопашную - шашек и штыков хватало. Никакой враг не выдержал бы такой яростной русской атаки - это он знал из истории прошлых войн, но совершенно неожиданно для себя увидел возле деревенских плетней два немецких танка. «Как они очутились тут, когда и где перешли границу?»
Танки развернулись на внезапные выстрелы и открыли огонь из крупнокалиберных пулеметов. Разрывные пули косили, выжигали траву, заросли, оглушали лязгом пограничников и создавалось впечатление, будто стрельба идет со всех сторон. В ту же минуту зловеще и страшно зашуршали мины и начали рваться одна за другой, одна за другой…
…Даже в этом несмолкаемом гуле вдруг послышался пронзительный и отчаянный крик женщины. Скачала крик, потом, будто болезненный, удивленный возглас, а затем плач, тяжелый, надрывный. Черепанов узнал голос жены Храмцова: единственную женщину на заставе сразу и всюду узнавали все - по говору, по походке, по одежде и по многим другим, еле уловимым, приметам.
Когда затихла, как бы захлебнулась слезами, женщина, заплакал ребенок. Этот плач, резкий, сильный, требовательный, пробивался сквозь все громы и шумы, пронизывал все вокруг, проникал в сердце каждому, волновал, тревожил, пугал, взывал к милосердию, защите и помощи. Наступил миг, когда ничего другого и не было слышно, кроме этого детского плача: даже немецкие пулеметы и минометы замолчали, и по всей задымленной окрестности разносился только этот детский голос.
…Плач единственного на заставе ребенка, все перекрывающий голос человека, который еще только и умел, что плакать, остался в ушах Черепанова надолго. Этот плач вдруг на какой-то момент слился с близким зловещим визгом мины и потом начал звенеть, сверлить все внутри, затмевать глаза, затягивая в беспокойную мрачно-бурливую бездну.
* * *
…Сознание вернулось к нему не скоро. Да вряд ли можно было считать это полным сознанием, В ушах звенело и шумело, все еще слышался безнадежный детский плач, В первый момент Черепанов не мог понять, где он и что с ним случилось. Почувствовал только, что у него в правой руке нет нагана. Протянул левую руку к ножнам шашки и нащупал, что ножны висят на ремнях, а самой шашки нет. Вспомнил про гранаты. Были на поясе, а теперь их нет. А дальше - провал в памяти: швырнул он их в немцев или не сделал этого?… Не смог, не успел? А куда девались наган и шашка?…
В глазах мрак… А может уже стемнело и затихло все вокруг,- настала ночь? Пошарил руками, ощупал землю возле себя: сыро, прохладно. Ощутил по влажному запаху, что лежит в какой-то низине, возможно, даже в яме. Как это могло случиться? До слуха вновь донесся пронзительный детский плач… И откуда? Будто сверху, из далекой вышины, или снизу, из глубокого подземелья. Этот плач что-то напоминает: будто недавнее, только что происшедшее…
Из всего этого сумбура смутно всплыло только то, что в последнюю минуту лежал не в яме, а на ровном месте. Кругом была росистая густая зелень: может, поздние яровые, отсеянные, а может, просто луговая трава.
…На ощупь попытался двинуться вперед. Тронулся с места и обрадовался, что смог это сделать: хоть и трудно, натужно, но послушались и руки и ноги. Резкой боли не чувствовалось нигде, только слабость и одеревенелость в теле да густая темнота настораживали и пугали, не давали возможности подняться, стать на ноги или хоть на колени.
Прополз шага два, и руки царапнули землю, откуда-то сверху посыпались на затылок сырой и холодный песок. Немного, не столько, чтобы засыпать всего. Ощущение такое, словно ты засыпан и завален навечно, уже было. Оно постепенно рассеялось, отошло, и комки земли уже не пугали. Хотелось полежать, разобраться, подумать, а влажная земля тем временем может оттянет, смягчит шум и мучительный звон и визг в голове. Может и темнота уменьшится, поредеет, появится какой-то просвет. Подсознательно мерцало чувство, что черная мгла в глазах - не ночь. Не бывает такой летней ночи, чтоб даже вблизи ничего не было видно. Наверно, что-то с глазами… Слепота!… Бездна, утрата всего живого… От чего?… Память восстанавливала некоторые штрихи ужасного боя, и теперь уже казалось, что не очень давнего. Значит, ранение тяжелое - в голову или сильная контузия…
Желание не шевелиться пересиливало, но до чего долежишься?… Надо же что-то делать, бороться, если живой, если владеешь руками и ногами. По всему заметно, что впереди какая-то земляная насыпь или крутой берег ямы. Как выбраться отсюда?…
Спустя некоторое время в глазах начало просветляться. Потом Черепанов увидел, что лежит в прошлогодней, заброшенной силосной яме. Стал оглядываться, опознавать свое местопребывание. Из ямы ничего не определишь, а над ямой - то ли дым, то ли туман: солнца не видно, наверное, уже зашло или заходит. Небо тусклое, вечернее. А может, таким оно кажется контуженным глазам?
Напряг все свои силы, встал на ноги и высунул голову из ямы. То, что увидел перед собой и вокруг, напоминало какой-то ужасный забытый сон: вся земля была будто перевернута пластами вверх, где мельче, где глубже, до желтого песка. Прежней зелени, пышного разноцветья нигде не было видно… Все было смешано с пороховой гарью, покрыто слоем пыли и пепла. В деревне бушевал пожар. Дым валил уже не из одного места, как раньше, а из многих. Огромные клубы, вырываясь наружу, сливались в единую, заслонявшую весь свет, тучу. И эта туча плыла над самой землей, неумолимо продвигалась к месту, где недавно произошла страшная, неравная битва.