Всех убрать!
Шрифт:
Само здание, не отличавшееся чрезмерной высотой, было напичкано разнообразными конторами, как бывает напичкан своими обитателями крольчатник. Торговцы ювелирными изделиями, крупные и мелкие, соседствовали в нем со скромными коммерсантами, собиравшимися в общем зале, а также с множеством импортеров и дистрибьюторов. Кроме того, тут же пристроились мастера-ювелиры, шлифовщики, оправщики, оптовые и розничные торговцы камнями.
Это была вожделенная цель всех грабителей. По этой причине Алмазные Ряды были набиты системами безопасности и телекамерами наблюдения, не говоря уже о муниципальных полицейских, вооруженной охране и частных детективах.
Чтобы функционировать бесперебойно, Алмазные Ряды нуждались в обширном завозе драгоценных камней. Как правило, их получали ежедневно небольшими партиями от многочисленных поставщиков, рассеянных по всей стране. Крупные партии приходили гораздо реже, хотя тоже регулярно, из крупных центров по ту сторону Атлантики. Чаще всего камни доставляли самолетами.
Самые значительные партии приходили дважды в год. Один раз — из Голландии, из Амстердама; другой — из израильского города Хайфа.
«Боинг 707», прибывший из Израиля, в то утро приземлился в восемь тридцать шесть.
Запястье Артура Резника отчаянно натер наручник, надежно запертый на нем все двенадцать часов полета. Впрочем, Артур не смог бы расстегнуть браслет, даже если бы захотел. Замок могли открыть лишь два ключа. Первый остался в Хайфе, второй ждал в Филадельфии.
Резник устал. За весь ночной полет он очень мало спал. Не давало покоя сознание ответственности за громадное состояние, заключенное в запертом металлическом чемоданчике, пристегнутом к его руке. Большую часть воздушного путешествия он не вставал с кресла в салоне первого класса и пристально всматривался в иллюминатор. А за стеклом были лишь редкие мерцающие звезды и гряды облаков, освещенных светом луны.
Уже больше двенадцати лет он занимался такими делами, и никогда ещё в с ним ничего не случалось. Но все равно он никогда не переставал беспокоиться.
У маленького, коренастого Резника начал расти животик. Кэл Лири, сидевший рядом с ним со стороны прохода, выглядел куда внушительнее: он был широк в плечах и, казалось, состоял из одних мускулов. Он тоже всю ночь не сомкнул глаз, однако не испытывал усталости и совсем не хотел спать. Перед отлетом он проспал двенадцать часов кряду и пребывал теперь в прекрасной форме.
Это был профессионал, закаленный множеством подобных миссий. Он прекрасно умел оставаться настороже, не допуская, чтобы напряжение трепало нервы. У него было специальное разрешение держать при себе пистолет даже во время полета.
Впрочем, вероятность того, что кто-то попытается завладеть драгоценными камнями на борту самолета, была весьма невелика. Вот как только они минуют таможню и паспортный контроль, — тогда совсем другое дело.
Два здоровяка, поджидавших их на выходе, служили в том же детективном агентстве, что и Лири. Как только Резник с Лири появились, их тут же прикрыли с обеих сторон, и все направились к трем машинам, стоявшим у поворота. Еще шестеро ждали в машинах. Все они были настоящими профессионалами, прекрасно подготовленными для такого рода заданий.
Резник и Лири расположились на заднем сиденье среднего автомобиля. Один из вооруженных охранников занял место рядом с шофером на переднем сиденье. Еще трое сидели в головной машине: один — за рулем, двое — на заднем сиденье. Последние трое занимали замыкающую машину, а разместились они так: водитель и один из охранников спереди, другой охранник сзади.
Три автомобиля выехали из аэропорта и помчались в сторону Филадельфии, держась вплотную друг за другом. В половине десятого они уже миновали предместья и выбрались на автостраду.
Проселок выходил на автостраду за большим придорожным щитом с надписью:
«Добро пожаловать в Филадельфию, город братской любви».
Билли Дойл укрылся за щитом, наблюдая в полевой бинокль за потоком машин, направлявшихся в их сторону. Невзирая на жару и почти безоблачное небо, на нем была легкая непромокаемая куртка, застегнутая на единственную пуговицу. В одном из её карманов лежал автоматический пистолет, в другом — две запасные обоймы, по семь патронов в каждой. Кроме этого, куртка скрывала закрепленный на поясе туристский топорик.
В этом месте автостраду с двух сторон окаймляли крутые заросшие откосы. На вершине одного из склонов, позади Дойла, стоял огромный грузовик с полуприцепом. Кен Джексон, находившийся в кабине грузовика, сидел, вцепившись в баранку. Мотор спокойно рокотал на малых оборотах, Кен был готов направить грузовик вниз по проселку.
Справа от Дойла, где начинался заросший зеленью склон, за ограждением сидел на корточках Спиро с автоматом в руках. Слева от Дойла, по другую сторону проселка, растительность была гораздо гуще. Там за кустами затаился Соломон; у него на коленях лежал большой, калибра 9 мм, тридцатизарядный пулемет Стирлинга.
Что касается Эрла, тот расположился за другим ограждением; перед ним стояли три бутылки из-под молока. В горлышко каждой бутылки был вставлен тряпочный фитиль. Бутылки заполнили смесью бензина с вазелином. Эта жидкая гадость, воспламенившись, намертво прилипала к той поверхности, на которую выплескивалась.
Богатый опыт давно научил Дойла, что любой сложный план всегда приводит к новым, непредвиденным осложнениям, когда его пытаются исполнить. Поэтому сам он всегда придерживался простой и фундаментальной тактики: максимальная концентрация огневой мощи в том месте, где наносится удар; внезапность нападения; разделение вражеских сил на части — и изоляция объекта, ставшего главной целью всей затеи.
Три машины, составлявшие конвой партии драгоценных камней, вдруг совершенно неожиданно появились в поле зрения. Машины неторопливо двигались в их сторону. Дойл оставил бинокль болтаться на тоненьком кожаном ремешке, перекинутом через шею, поднял взгляд на вершину откоса и подал знак Джексону.
Огромный полуприцеп тронулся с места и начал спускаться к автостраде.
Дойл шмыгнул за щит и подобрал там «шмайсер» со складным прикладом.
Водитель головной машины конвоя заметил большой полуприцеп, спускавшийся по боковой дороге, чтобы занять правый ряд, но не почувствовал ни малейшего беспокойства. Он не сбавил ход и не перестроился, поскольку грузовик ехал очень медленно и явно притормаживал, чтобы дать им проехать, прежде чем самому выбраться на автостраду.