Всем тяжбам тяжба, или когда судится женщина, сам черт ей не брат
Шрифт:
Открыть ворота туркам иль поджечь
Весь христианский флот я нынче мог бы.
Я словно царедворца съел живьем {34},
Чья хитрость в кровь мою навек всосалась.
Но хватит разглагольствовать; смотри,
Вот этот дом, а жертва там, внутри.
Входят лекари.
Первый лекарь
Вы ищете кого-то, сударь?
Ромелио
Я слышал, вам поручено леченье
Синьора Контарино.
Второй лекаpь
Правда ваша.
И
Но он уж не жилец.
Ромелио
Неужто помер?
Первый лекарь
Хватил удар. Да что там говорить,
Затронуты все жизненные центры:
И вот, гнойник. Бессильны промыванья.
Ну а вскрывать нарыв... он слишком слаб,
Да сердце и не выдержит такого!
Ромелио
Что с завещаньем?
Первый лекарь
Он его составил.
Ромелио
В чью пользу? Иоленты?
Второй лекарь
Да.
Ромелио
А был
Здесь брат ее, Ромелио, чтоб вам
Своей рукою щедрой за труды
Воздать сполна?
Первый лекарь
Не приходил покуда.
Ромелио
Друзья мои, я не могу смотреть:
Вы бессеребренники, право слово!
Я подскажу, как надо поступить,
Чтоб часть того, что завещал милорд,
К вам перешла.
Второй лекарь
Но как? Ведь все в руках
Ромелио, а он прижимист, сударь.
Ромелио
Послушайте меня. Я тоже врач.
Второй лекарь
Врач, говорите? А откуда сами?
Ромелио
Из Рима.
Первый лекарь
Вот как? Практика большая?
Ромелио
Двадцатерых залечивал я насмерть
За месяц, по утрам лишь принимая.
Но шутки в сторону, теперь о деле.
Ближайший родич Контарино в Риме,
Прямой его наследник, поручил мне
Больного осмотреть и сделать все,
Что можно, для несчастного страдальца,
Как и для вас, его врачей.
Лекари (хором)
Для нас??
Ромелио
Могу больных я с помощью экстракта,
Пусть дара речи лишены, пускай
Зрачки недвижны, пульс молчит, - вернуть
На время к жизни, дав способность мыслить
И даже говорить. Все это с ним
Мы и проделаем, не сомневайтесь.
Он снова продиктует завещанье,
Но в пользу родича, и вот тогда-то
Я выдам десять тысяч вам дукатов,
После чего из-под больного мы
Подушку вынем, и душа его
Безгрешная пусть отлетит спокойно.
Первый-лекарь
И мы тогда получим... десять тысяч?
Ромелио
Клянусь талмудом!
Второй лекарь
Что же, по рукам.
Вот пациент.
Он, отдергивает занавес, за которым виден Контарино в постели.
Ромелио
Похвально, сэр, вы честные врачи
И свято чтите клятву Гиппократа.
Хотел бы с глазу на глаз я...
Первый лекарь
Извольте.
Ромелио
И дверь плотней закройте.
Второй лекарь
Воля ваша.
(Первому.)
Не нравится мне что-то иудей.
Первый лекарь (второму)
И мне, признаться, тоже. Хитрый, шельма.
Задумал же такое; полутруп
Расшевелить, чтоб вытянуть бумагу...
Тут что-то да не так. Подсмотрим в щелку.
Лекари уходят.
Ромелио
Ну, вот и славно. Эти простаки
Задаром отдали мне то, на что я
Не пожалел бы средств. Смотри-ка, дышит.
Дыши, дыши... А я тебе сейчас
Припомню смерть Эсколе и попутно
Свой план осуществлю, чего б мне это
Не стоило. С какой, скажите, стати
Он будет жить и мять сестру в постели
Мне назло? Он ведь может завещанье
Менять то так, то эдак... Врешь, не сможешь!
Не допущу! Сверкни же, мой стилет,
Мой грозный друг, способный притаиться
У женщин в волосах, среди булавок,
Острей, чем бритва, тоньше, чем игла.
Такими на Бермудах испокон
Свиней валили {35} с одного удара,
Срази ж, металл презренный, человека,
Войди и выйди, метки не оставив!
Великий Цезарь выжил после ран
От пик, и дротиков, и от мечей,
И топора, и камня из пращи,
Но роковой удар сапожным шилом
Вмиг из него, как воздух из мехов,
Через отверстие с ушко иголки
Всю душу выпустил... {36} Уйми ты дрожь:
Собаке смерть собачья! Отчего же,
Произнеся суровый приговор,
Ты медлишь? Иль себя уверить хочешь,
Что в жизни б на такое не решился,
Когда бы не нужда... Вздор, он сказал бы
Тебе спасибо только: ты спасаешь
Его от эшафота и одним
Ударом исцелишь его. Вот так!
(Закалывает Контарино.)
Теперь бежать.
Входят лекари.
Первый лекарь
Куда ты, иудей?
Ты весь взопрел, не утолишь ли жажду
Расплавленным свинцом? {37}
Ромелио
Постойте, я ведь
Христианин.
Второй лекарь
Уж лучше будь евреем.
Избави бог, чтобы подобный грех
Взял на душу христианин.
Ромелио
Я друг ваш,
Смотрите, я Ромелио.