Всемирная энциклопедия афоризмов. Собрание мудрости всех народов и времен
Шрифт:
Большинство людей тратит большую половину своей жизни на то, чтобы другую половину сделать несчастной.
Большое несчастье не иметь достаточно ума, чтобы хорошо говорить, и достаточно рассудительности, чтобы молчать: вот где корень всякого нахальства.
Большое чувство и серьезное дело возвращают человеку его естественный облик.
Будем смеяться, не дожидаясь минуты, когда почувствуем себя счастливыми, иначе мы рискуем умереть, так ни разу и не засмеявшись.
Бывает, что человек всю жизнь угрюм, вспыльчив, скуп, угодлив, принижен, старателен, корыстен, хотя родился веселым, добродушным, щедрым, гордым,
Бывают столь совершенные виды красоты и столь блестящего достоинства, что люди, тронутые ею, ограничиваются тем, что смотрят на нее и говорят о ней.
Бывают странные отцы, до самой смерти занятые лишь одним: дать детям основания не слишком скорбеть о них.
Быть в восторге от самого себя и сохранять незыблемую уверенность в собственном уме – это несчастье, которое может стрястись только с тем, кто или вовсе не наделен умом, или наделен им в очень малой степени.
В былые времена брак считался столь серьезным делом, что его обдумывали долго, всесторонне и тщательно. Женившись, мужчина связывал себя навеки со своей женой, хороша она была или плоха; у супругов были общий стол и дом, общая постель, и они не могли откупиться друг от друга пенсионом; никому в голову не приходило, что, имея детей и хозяйство, можно открыто пользоваться радостями холостой жизни.
В жизни бывают случаи, когда самой тонкой хитростью оказываются простота и откровенность.
В жизни есть два способа подняться – с помощью собственного искусства и с помощью глупости других.
В жизни нередки случаи, когда женщина изо всех сил скрывает страсть, которую испытывает к мужчине, в то время как он так же прилежно разыгрывает любовь, которой вовсе к ней не чувствует.
В жизни чаще встречается беззаветная любовь, нежели истинная дружба.
В любом деле – как в ремесле, так и в торговле – можно разбогатеть, притворяясь честным человеком.
В любом самом мелком, самом незначительном, самом неприметном нашем поступке уже сказывается весь наш характер: дурак и входит, и выходит, и садится, и встает с места, и молчит, и двигается иначе, нежели умный человек.
В нашем государстве всегда существовали должности, как бы нарочно придуманные для того, чтобы обогащать одного человека за счет многих: имущество и деньги частных лиц текут к нему непрерывным и неиссякаемым потоком. Нужно ли добавлять, что они либо вовсе не возвращаются к своим владельцам, либо возвращаются слишком поздно? Это бездонная пропасть, это море, которое, поглотив речные воды, больше уже не отдает их, а если и отдает, то воды эти струятся по скрытым, подземным каналам, меж тем как море по-прежнему остается все таким же глубоким и полноводным; оно вволю насладилось ими и теперь выплескивает их за ненадобностью.
В одном отношении люди отличаются редким постоянством, отступая от него лишь когда дело касается мелочей: меняется все – одежда, язык, манеры, понятия о приличии, порою даже вкусы, но человек всегда зол, неколебим в своих порочных наклонностях и равнодушен к добродетели.
В разглашении тайны всегда повинен тот, кто доверил ее другому.
В устах настоящего француза слова «жениться на вдове» означают «составить себе состояние»; однако
Великие места делают людей великих более великими, а низких – более низкими.
Великое удивляет нас, ничтожное отталкивает, а привычка примиряет и с тем, и с другим.
Вернейший признак высоких добродетелей – от самого рождения не знать зависти.
Вероломство – это ложь, в которой принимает участие, так сказать, всё существо женщины; это умение ввести в обман поступком или словом, а подчас – обещаниями и клятвами, которые так же легко дать, как и нарушить.
Вздыхая о цветущей юности, ушедшей и невозвратимой, мы должны помнить, что скоро наступит дряхлость, и тогда придется сожалеть о зрелом возрасте, из которого мы еще не вышли и который недостаточно ценим.
Влюбленный старик – одно из величайших уродств в природе.
Внешняя простота – это будничная одежда заурядных людей, по их мерке скроенная и для них сшитая; в то же время это – чудесный убор для людей, совершивших великие деяния.
Водись на свете поменьше простаков, было бы меньше и тех, кого называют хитрецами и ловкачами.
Волокитство – не что иное, как распутство, которому дали благопристойное название.
Волокитство – это слабость сердца, а может быть, и недостаток телосложения.
Время укрепляет дружбу, но ослабляет любовь.
Все говорят про глупца и хвастуна, что он глупец и хвастун; но никто не говорит этого ему, и он умирает, не зная о себе того, что знают все.
Все мы знаем, что женщины с великой охотой наряжаются и румянятся; это их обыкновение никак нельзя сравнить с обычаем носить маскарадную личину на костюмированном бале, ибо тот, кто ее надевает, не пытается выдать маску за самого себя, а лишь прячется под нею, стараясь остаться неузнанным, тогда как женщины стремятся ввести в заблуждение и выдают покупное за природное; следовательно, они просто обманывают. Подобно тому как рыбу надо мерить, не принимая в расчет головы и хвоста, так и женщин надо разглядывать, не обращая внимания на их прическу и башмаки.
Все наши беды проистекают от невозможности быть одинокими.
Все страсти лживы: они стараются надеть маску, они прячутся даже от самих себя.
Вся наша беда в том, что мы не выносим одиночества. Отсюда карты, роскошь, легкомыслие, вино, женщины, невежество, злословие, зависть, надругательство над своей душой и забвение Бога.
Вы думаете, что этот человек одурачен вами; а если он притворяется одураченным, то кто больше одурачен: он или вы?
Вы полагаете, что оставили этого человека в дураках, а он ничего и не заметил; если он только притворился, что не заметил, кто больше в дураках – он или вы?
Высокие места делают людей великих более великими, а низких – более низкими.
Высокомерие – вот единственная причина того, что мы так дерзко заносимся перед низшими и так постыдно пресмыкаемся перед высшими. Этот порок, порожденный не личными заслугами и добродетелями, а богатством, высоким положением, влиятельностью и ложной ученостью, равно внушает нам и презрение к тем, у кого меньше этих благ, чем у нас, и чрезмерное почтение к тем, у кого их больше.
Выше великого политика я ставлю только того, кто не жаждет им стать, ибо с каждым днем все больше убеждается, что этот мир не стоит того, чтобы тратить на него силы.