Всемирная энциклопедия афоризмов. Собрание мудрости всех народов и времен

Агеева Елена А.

Горечь содержится в чаше даже лучшей любви.

Государством зову я, где все вместе пьют яд, хорошие и дурные; государством, где все теряют самих себя, хорошие и дурные; государством, где медленное самоубийство всех называется «жизнью».

Грубые люди, когда они чувствуют себя оскорбленными, обыкновенно считают, что они оскорблены в высочайшей степени, и рассказывают о причине оскорбления в сильно преувеличенных словах для того, чтобы насладиться сполна возбужденным чувством ненависти и мести.

Да

будет женщина игрушкой, чистой и изящной, словно драгоценный камень, блистающий добродетелями еще не созданного мира.

Даже в чаше высшей любви содержится горечь.

Даже свои мысли нельзя вполне передать словами.

Двух вещей хочет настоящий мужчина: опасности и игры. Поэтому хочет он женщины как самой опасной игрушки.

Деликатность. Стремиться никого не огорчать и никому не наносить ущерба может быть одинаково признаком и справедливого, и боязливого образа мыслей.

Для очень одинокого и шум оказывается утешением.

Добро и зло, богатство и бедность, высокое и низкое, и все имена ценностей – все это станет оружием и будет воинственно утверждать, что жизнь должна превозмогать себя снова и снова!

Добро и зло отличаются друг от друга различной иерархией страстей и господством целей.

Добродетель только тем дает счастье и некоторое блаженство, кто твердо верит в свою добродетель, – отнюдь не тем более утонченным душам, чья добродетель состоит в глубоком недоверии к себе и ко всякой добродетели.

Добром называли не приятные чувства, а состояние полноты и силы.

Долгие и великие страдания воспитывают в человеке тирана.

Дороже всего люди расплачиваются за то, что пренебрегают банальными истинами.

Досада есть физическая болезнь, которая отнюдь не излечивается одним тем, что позднее устраняется повод к досаде.

Если бы супруги не жили вместе, хорошие браки встречались бы чаще.

Если женщина имеет мужские добродетели, то от нее нужно бежать; если же она не имеет мужских добродетелей, то бежит сама.

Если ты прежде всего и при всех обстоятельствах не внушаешь страха, то никто не примет тебя настолько всерьез, чтобы в конце концов полюбить тебя.

Если ты раб, то не можешь быть другом. Если тиран – не можешь иметь друзей.

Есть благородные женщины с известной нищетою духа, которые, тщась выразить свою глубочайшую преданность, не умеют найти иного выхода из затруднительного положения, как предложить свою добродетель и стыд – высшее, что у них имеется.

Есть много жестоких людей, которые лишь чересчур трусливы для жестокости.

Есть очень разные люди: одни стыдятся, замечая отлив своего чувства дружбы или любви; другие стыдятся, замечая прилив этого чувства.

Есть степень заядлой лживости, которую называют «чистой совестью».

Есть черствость,

которой хотелось бы, чтобы ее принимали за силу.

Женщина – вторая ошибка Бога.

Женщина лучше мужчины понимает детей, но мужчина больше ребенок, чем женщина.

Женщина мало что смыслит в чести. Пусть же станет честью ее любить всегда сильнее, чем любят ее, и в любви никогда не быть второй.

Женщина хочет быть независимой. Но знает ли она доподлинно – от чего именно?

Женщины гораздо более чувственны, чем мужчины, – именно потому, что они далеко не с такой силой осознают чувственность как таковую, как это присуще мужчинам.

Женщины из любви становятся всецело тем, чем они представляются любящим их мужчинам.

Женщины по большей части любят значительного человека так, что хотят его иметь целиком для себя. Они охотно заперли бы его под замок, если бы этому не противостояло их тщеславие: последнее требует, чтобы он и другим казался выдающимся человеком.

Женщины свободно могут заключать дружбу с мужчиной; но чтобы сохранить ее, – для этого потребна небольшая доля физической антипатии.

Женщины так устроены, что им отвратителна всякая правда относительно мужчин, любви, ребенка, общества, цели жизни. Они даже стараются мстить тем, кто раскрывает им глаза.

Женщины чувственнее мужчин, но меньше знают о своей чувственности.

Жестокость бесчувственного человека есть антипод сострадания; жестокость чувственного – более высокая потенция сострадания.

Жестокость есть видоизмененная и сделавшаяся более духовной чувствительность.

Жизнь есть источник радости: но в ком говорит испорченный желудок, отец печали, для того отравлены все источники.

Жизнь ради познания есть, пожалуй, нечто безумное; и всё же она есть признак веселого настроения. Человек, одержимый этой волей, выглядит столь же потешным образом, как слон, силящийся стоять на голове.

Зависть и ревность суть срамные части человеческой души.

Зло только тогда получает дурную славу, когда оно перемешивается с низким и отвратительным. А до тех пор оно привлекает к себе и вызывает подражание.

И даже ваша лучшая любовь есть только символ, полный экстаза, и болезненный пыл. Любовь – это факел, который должен светить вам на высших путях.

И если друг причинит тебе зло, скажи так: «Я прощаю тебе то, что сделал ты мне; но как простить зло, которое этим поступком ты причинил себе?».

И остерегайся добрых и праведных! Они любят распинать тех, кто изобретает для себя свою собственную добродетель.

Изворотливые люди, как правило, суть обыкновенные и несложные люди.

Иметь врагов – древнейшая привычка человека, а следовательно, и сильнейшая его потребность.