Всемирная энциклопедия афоризмов. Собрание мудрости всех народов и времен
Шрифт:
Люди не стыдятся думать что-нибудь грязное, но стыдятся, когда предполагают, что им приписывают эти грязные мысли.
Люди недоверчивые в отношении самих себя больше хотят быть любимыми, нежели любить, дабы однажды, хотя бы на мгновенье, суметь поверить в самих себя.
Люди почитают вообще действия любви и самопожертвования в пользу ближнего во всяком их проявлении.
Люди, стремящиеся к величию, суть по обыкновению злые люди: таков их единственный способ выносить самих себя.
Мало найдется людей, которые, затрудняясь в материале для беседы, не выдали бы секретных дел своих друзей.
Матери легко ревнуют своих сыновей к их друзьям, если последние имеют особый успех. Обыкновенно мать любит в своем сыне больше себя, чем самого сына.
Мелкое страдание делает нас мелкими; великое страдание возвышает нас. Следовательно, воля, требующая великого страдания, должна быть требованием любви человека к себе.
Мизантропия есть следствие слишком ненасытной любви к людям.
Многие упорны в отношении раз избранного пути, немногие – в отношении цели.
Много кратких безумий – вот что вы называете любовью. И ваш брак кладет предел множеству кратких безумий одной большой и долгой глупостью.
Моралисты в большинстве суть забитые, страдающие, бессильные, мстительные люди – их тенденция сведена к толике счастья: больные, которые воображают, что суть в выздоровлении.
Мораль – это важничанье человека перед природой.
Моральное негодование есть коварнейший способ мести.
Моральность есть стадный инстинкт в отдельном человеке.
Моральные люди испытывают самодовольство при угрызении совести.
Мудрец знает всё, хитрец – всех.
Мудрость требует от нас быть мужественными, беззаботными, насмешливыми, буйными: ведь она женщина и может любить лишь воина.
Мужчина должен быть воспитан для войны, женщина – для отдохновения воина.
Мужчине следует остерегаться женщины, когда она любит: ибо тогда она готова на любую жертву, и все остальное не имеет никакой ценности в глазах ее.
Мы более искренни по отношению к другим, чем по отношению к самим себе.
Мы находим у различных людей одинаковое количество страстей, впрочем, по-разному поименованных, оцененных и тем самым разнонаправленных. Добро и зло отличаются друг от друга различной иерархией страстей и господством целей.
Мы очень мало знаем и плохо учимся: потому и должны мы лгать.
Мысли суть тени наших ощущений – всегда более темные, более пустые, более простые, чем последние.
Мысль есть только знак, как и слово – только знак для мысли.
На долю ученых, которые становятся политиками, выпадает обыкновенно комическая роль быть чистой совестью политики.
Над страницей прозы надо работать как над статуей.
Надо учиться любить себя – любовью здоровой и святой, чтобы оставаться верным себе и не терять себя. И поистине это вовсе не заповедь на сегодня и на завтра – учиться любить себя. Напротив, из всех искусств это самое тонкое, самое мудрое, самое высшее и требующее наибольшего терпения.
Надобно быть как сострадательным, так и жестоким, чтобы иметь возможность быть одним из этих.
Наиболее остроумные авторы вызывают наименее заметную улыбку.
Наказание имеет целью улучшить того, кто наказывает, – вот последнее убежище для защитников наказания.
Настоящая женщина занимается литературой точно так же, как она делает какой-нибудь маленький грешок: ради опыта, мимоходом, оглядывается, не замечает ли кто-нибудь, и в то же время желает, чтобы кто-нибудь заметил.
Наш глаз видит неверно: он укорачивает и удлиняет в одно и то же время; может ли быть это достаточным мотивом для того, чтобы отвергать акт смотрения и сказать: он ничего не стоит.
Наш долг – это право, которое имеют другие на нас.
Наша вера в других выдает, во что мы хотели бы верить в нас самих.
Наше внезапно возникающее отвращение к самим себе может в равной степени быть результатом как утонченного вкуса, так и испорченного вкуса.
Наши недостатки – лучшие наши учителя: но к лучшим учителям всегда бываешь неблагодарным.
Не лучше ли попасть в руки убийцы, чем в предмет мечты страстной женщины?
Не то, что мешает нам быть любимыми, а то, что мешает нам любить полностью, ненавидим мы больше всего.
Недостаточная близость между друзьями есть зло, порицание которого делает его неисцелимым.
Некоторые мужчины вздыхали о похищении своих жен, большинство же – о том, что никто не хотел их похитить у них.
Несчастье всех публичных уголовных наказаний заключается в том, что они учат не совершать деяния только ради его наружных последствий.
Несчастье проницательных и ясных писателей состоит в том, что их считают плоскими и не изучают усердно; и счастье неясных писателей – в том, что читатель трудится над ними и относит на их счет радость, которую ему доставляет его собственное усердие.
Несчастье ускользнуло от тебя; наслаждайся же этим, как счастьем своим!
Нет нравственных влечений: все влечения принимают такую окраску только благодаря нашим оценкам.
Нечистая совесть – это налог, которым изобретение чистой совести обложило людей.
О женщине надо говорить только мужчинам.
О, как много великих идей, чье действие подобно кузнечным мехам: от них человек надувается и становится еще более пустым.
Общество – орудие войны.
Одиннадцать двенадцатых всех великих людей истории были лишь представителями какого-то великого дела.
Одиночество придает нам большую черствость по отношению к самим себе и большую ностальгию по людям, в обоих случаях оно улучшает характер.
Одобрение всегда есть нечто шумное: даже в одобрении, которое мы высказываем по отношению к самим себе.
Он из упрямства крепко держится чего-то, что теперь стало для него совершенно ясным, – и это он называет «верностью».
Он поступил со мной несправедливо – это дурно. Но если вдобавок еще не извиняется за свою несправедливость – это безумно!