Всевидящее око [Чернее черного. Всевидящее око. Работа для гробовщика]
Шрифт:
— Все это вы расскажете в участке.
— Хорошо, инспектор. Только это совсем не похоже на вас. Господи Боже, что там такое?
Испугал его грохот, донесшийся сзади. Это Кэмпион захлопнул крышку, которая крепилась на винтах с барашками и открывалась вверх, как у рояля. Когда он к ним вернулся, Джесси усмехнулся.
— Как видите, я выполняю профессиональные обязанности. Некий джентльмен умер в больнице, а хоронить его предстоит из дома сына. Фирма, к которой обратились, вечером перевезти его не смогла, но и в больнице оставлять было нельзя,
— Поторапливайтесь, — из темноты вынырнул Джей и взял коня под уздцы. — Забери его в машину, Чарли.
— Конечно, сэр, уже иду. — Джесси казался скорее обиженным, чем испуганным. — А кто-нибудь из вас умеет править? Лошадь — это не машина. Прошу простить, что вмешиваюсь, но она напугана и я бы ей особенно не доверял.
— Не волнуйтесь, править я буду сам. Прошу в машину.
Властный голос старшего инспектора не был враждебным, и гробовщик сразу сориентировался, что произвел должное впечатление.
— Да ради Бога, — любезно согласился он. — Я в вашем распоряжении. Мне идти впереди, мистер Люк?
Не говоря ни слова, он влез в фургон и рухнул на место, покинутое Джеем. — А сняв истекавшую водой шляпу, оказался лицом к лицу с Лоджем. Гробовщик явно был поражен, однако, ничего не сказал. Красивая седая голова в ореоле вьющихся волос держалась гордо, но румянец на лице поблек, а взгляд стал задумчив и печален.
Процессия тут же тронулась в путь: правил Джей, рядом с ним на козлах сидел Кэмпион. Ветер, дувший теперь сзади, хлопал кусками клеенки, которые бились над ними, как черные крылья. На свету они блестели и трепетали, как паруса, создавая впечатление, что черный экипаж мчится с небывалой скоростью.
По омытому дождем городу они тем же путем вернулись в участок на Бэрроу Роад, и в обоих экипажах возбуждение все нарастало.
На месте Люк передал задержанного выбежавшему навстречу дежурному, а потом в обществе Лоджа подошел к повозке и без всякого вступления сообщил:
— Он совершенно спокоен.
— Я тоже так думаю, — голос Джея звучал неуверенно, оба косились на щуплую фигуру Кэмпиона, теперь почти незаметного в истекающей водой брезентовой накидке.
Кэмпион ничего не сказал. Спокойно спустившись с козел, он зашагал за повозку. Когда констебль принял вожжи, остальные двинулись следом. А Кэмпион уже успел открыть крышку и фонариком осветил находившийся внутри гроб. Тот был черный, блестящий, необычно большой и вызолочен на зависть королевской карете.
— Тот самый, шеф, — Лодж хрипел сильнее обычного, рукой он осторожно коснулся дерева. — Петли, видно, врезаны в борта. Их совсем не видно. Да, Джесси настоящий мастер.
Джей тоже достал из кармана фонарь.
— Не вижу ничего необычного, — наконец заявил он. — Чтоб мне пусто было, не нравится мне это, Кэмпион, но пусть Люк решает.
Инспектор замялся и взглянул на Кэмпиона, в его глубоко посаженных глазах явно читалась растерянность. Лицо Кэмпиона, как обычно в решающие минуты, оставалось
— И я так думаю, — негромко сказал он. — Пусть он, наконец, решит и откроет гроб.
В участке инспектор, Кэмпион и Лодж установили два деревянных кресла точно также, как в комнате на задворках аптеки.
Через каких-то пять минут инспектор Люк, сержант Диц и два констебля медленно внесли блестящий гроб. Осторожно поставив его на кресла, они отошли назад, а Джей, который сопровождал их, сунув руки глубоко в карманы, начал что-то насвистывать под нос, понуро и фальшиво.
— Весит он, как положено, — заметил он Люку.
Его подчиненный в замешательстве опустил глаза, но все же до конца остался верен Кэмпиону и кивнул сержанту.
— Введите его.
Немало прошло времени, пока они услышали в коридоре шаги гробовщика и конвоира. Боулс шел так же уверенно, как и сопровождавший его полисмен, а оказавшись в комнате, с непокрытой головой и без тяжелой пелерины кучера, выглядел необычайно солидно.
Все внимательно следили за его лицом, но смогли всего лишь убедиться, что он прекрасно владеет собой. Правда, при виде гроба Боулс остановился, как вкопанный, и капельки пота оросили его лоб, но был он скорее возмущен, чем потрясен. И с безошибочным инстинктом повернулся к Джею.
— Простите, сэр, но этого я не ожидал, — сухо заметил он. — Может быть, мне не положено так говорить, но это нехорошо.
Слова эти заключали в себе презрение к отталкивающему помещению, бесцеремонному обращению с умершим, пренебрежением гражданскими правами и вообще самоуправству властей. Нет, перед ними стоял почтенный и огорченный деловой человек.
Люк взглянул ему прямо в глаза, стараясь, однако, — как показалось Кэмпиону — смотреть спокойно и без вызова.
— Откройте его, Боулс.
— Я должен открыть гроб, сэр?
— И немедленно. Если вы этого не сделаете, мы поможем.
— Нет-нет, разумеется, я это сделаю, инспектор. Вы не знаете, что говорите. — Его готовность поражала больше, чем возмущенные протесты. — Сейчас сделаю, раз приходится выполнять приказ. Свои обязанности я знаю. Но я поражен, я просто поражен. И больше у меня нет слов. — Запнувшись, он с кислой миной огляделся вокруг. — Я правильно понял, что это нужно сделать здесь, сэр?
Джей снова принялся тихонько насвистывать. Видимо, он сам не замечал, что издает какие-то звуки, напряженно всматриваясь в широкое розовое лицо, в хитрые маленькие глазки и неприятный рот.
— Здесь, и причем немедленно. — Люк был неумолим. — Есть при себе отвертка?
Джесси больше не пытался тянуть время. Покопавшись в кармане, он утвердительно кивнул.
— Есть, инспектор. Никогда не выхожу без инструментов. Если позволите, я сниму пиджак.
Они следили, как гробовщик не спеша разделся и остался в белой рубашке со старомодными манжетами. Аккуратно вынув золотые запонки и положив их на край стола, он подвернул рукава, обнажив могучие мышцы.
— Я готов, но еще два слова…