Всевидящее око [Чернее черного. Всевидящее око. Работа для гробовщика]

Марш Найо

— И… гм… — продолжал запинаться Фред, — там еще… ваш брат.

— Что? — воскликнул Аллен. — Джордж? Только не говорите мне, что он вот так без скандала остался сидеть и ждать грубого полицейского допроса!

— Ну…

— Миссис Аллен и сэр Джордж, — задумчиво протянул Фокс. — И не говорить о стечении обстоятельств!

— Старина Джордж! — расхохотался Аллен. — Нет, я просто лопну от смеха. Фокс, вы могли бы начать допрашивать все это сборище. И Джорджа тоже. Я же еще разок зайду к Бумеру. А что будете делать вы, Фред?

— Продолжим обычную

процедуру. Могли бы вы одолжить мне эту парочку? — он кивнул в сторону Бейли и Томпсона. — Осмотрим дамский туалет. Не то чтобы я рассчитывал там Бог весть что найти, но тут где-то все еще разгуливает парень, которому принадлежал «люгер». Нужно, разумеется, найти пулю, а это не кусок торта искать. До встречи, — кисло бросил он и удалился.

— Будет лучше, если вы займетесь туалетом, — посоветовал Аллен Бейли и Томпсону, а сам вернулся в библиотеку.

V

— Смотри, как обстоит дело, — сказал Аллен. — Ведь ты можешь при желании послать нас к черту, когда вздумается. Пока идет речь о расследовании на территории вашего посольства, любой из нас по мановению ока может стать persona поп grata, и наша деятельность, о которой ты явно невысокого мнения, сразу ограничится только заботой о твоей безопасности, когда ты высунешь нос из посольства. Разумеется, мы будем продолжать следствие за пределами посольства. Так что речь, собственно, о том, хочешь ли ты, чтобы мы продолжали расследование, или нам пора убираться. Полковник Синклер, заместитель начальника полиции Лондона, уже спешит сюда. Надеюсь, ты его примешь. Он, несомненно, выразит тебе глубокое соболезнование и разъяснит ситуацию. Но в целом скажет то же, что и я.

Впервые после встречи через годы Аллен заметил, что Бумер колеблется. Он даже набрал в грудь воздуха, словно собираясь что-то сказать, потом передумал, взглянул в упор на Аллена и заходил по библиотеке, напоминая тигра в клетке.

Наконец, он остановился перед Алленом и схватил его за плечи.

— Что ты думаешь о нашем разбирательстве? Скажи мне, только честно!

— Весьма впечатляюще, — сказал Аллен.

— Ты в самом деле так считаешь? Разумеется, тебе нее казалось непривычным, ты удивлялся: как я, закончив юридический факультет и поработав адвокатом, мог согласиться на участие в таком спектакле. Конечно, это очень отличалось от методов британского правосудия, верно?

— Да уж…

— Ты прав. Но мне это, дорогой Рори, сказало много больше, чем узнал бы глубокоуважаемый суд.

— Да? — любезно спросил Аллен. И с легкой усмешкой добавил: — Могу я узнать, что ваше превосходительство выяснило в ходе дознания?

— Мое превосходительство выяснило, что мой нкуки мту мвене — носитель копья — говорил правду.

— Понятно…

— Ты сомневаешься. Хочешь знать, как я пришел к такому выводу?

— Если сочтешь нужным мне это сказать.

— Он сын верховного вождя, — пояснил Бумер, — мой отец и его отец, и отец его отца, и многие их предки были верховными вождями. Как этот человек, который присягал, что будет

защищать меня, будь он виновен в убийстве нашего преданного сотрудника, мог бы открыть передо мною труп и заявить, что невиновен? А он это сделал. Будь он виновен, никогда бы на такое не отважился.

— Ага…

— Правда, ты можешь заметить, что это доказательство не для британского суда.

— Опытный защитник мог бы упомянуть про это в заключительной речи. Но как доказательство невиновности такое не прошло бы. Ты знаешь это не хуже меня.

— Скажи мне еще кое-что. Это для меня очень важно. Веришь ты тому, что я сказал?

— Полагаю, да, — не спеша ответил Аллен. — Ты своих людей знаешь. Я не совсем уверен, но готов поверить, что ты прав.

— Ах! — вздохнул Бумер. — Теперь мы понимаем друг друга, как в добрые старые времена. Это хорошо.

— Но должен сказать тебе откровенно: ничто из того, что я думаю или не думаю, не окажет ни малейшего влияния на то, как я возьмусь за это дело, хоть на территории посольства, если ты нас тут оставишь, хоть за его воротами. И если что-то будет говорить не в пользу твоего охранника, я им займусь.

— Если бы он и совершил преступление, в Англии его все равно не могли бы привлечь к ответственности, — подытожил Бумер.

— Ты прав. И самые исчерпывающие доказательства не помогли бы. Нам бы пришлось выдать его вам.

— А человек, что выстрелил из немецкого пистолета в окно дамского туалета? Ты говорил, он тоже был черным?

— Так утверждает миссис Кобурн-Монфор.

— Дура-баба.

— И я так думаю.

— Лучше бы муж периодически давал ей взбучку и не брал с собой в свет, — заметил Бумер и расхохотался.

— Скажи, тебя не утомляют разговоры про посла? Ты ему доверял? Вы были близки? Могу я о нем расспрашивать?

Бумер прикрыл огромной лапой рот, издал долгий трубный звук, звеневший где-то глубоко в груди, и сел.

— Трудно сказать, — наконец ответил он. — Что он был за человек? Старая перечница, как мы говаривали. Выбился из крестьянской семьи и сделал карьеру. Порою был непереносим. А иногда — просто смешон. Обладал известными административными способностями, но ему недоставало авторитета.

Игнорируя это проявление нгомбванского снобизма, Аллен заметил, что посол должен был быть незаурядным человеком, раз сумел завоевать такое положение. Бумер махнул рукой и сказал, что восхождение посла по ступеням социальной лестницы ускорило развитие событий в его стране.

— У него были враги?

— Мой дорогой Рори, в народе, который недавно получил независимость, врагов имеет каждый видный человек. Но ни о чем конкретном я не знаю.

— Он был чрезвычайно озабочен твоей безопасностью во время визита, — заметил Аллен, на что Бумер небрежно заметил: — О, ты так считаешь?

— И Гибсону, и мне названивал с утра до вечера.

— Представляю, что это было за удовольствие, — подытожил Бумер, потрясающе напомнив бывшего школяра.

— Больше всего его беспокоил концерт в саду с погашенным светом. И нас тоже.