ВШ 3
Шрифт:
На этот раз аплодировал весь зал, даже мистер Стоун соизволил на время отложить в сторону микрофон и сделать несколько вежливых хлопков. Сидевший рядом Полевой не аплодировал, но посмотрел на меня с одобрительной улыбкой, уверен, окажись мы наедине, он бы хлопнул меня по плечу и сказал бы, как я молодец.
Следующим слово взял представитель газеты «Советский спорт». Его интересовали мои впечатления от поездки в Грецию.
— Прекрасные впечатления! Страна очень красивая и интересная, турнир был организован на достойном уровне. Случались, конечно, разного рода события, которые не очень приятно вспоминать…
— Например?
— Например, первую ночь мы провели в отеле, больше
— Собственный корреспондент ежедневной газеты «USA Today» Генри Стоун! Мистер Варченко, а что вы скажете о вашем отравлении перед полуфинальным боем с греческим боксёром?
О, а вот и засланный казачок наконец-то оживился. Вишь ты, бодро как по-русски чешет! Акцент, конечно, присутствует, но говорит правильно и весьма резво. И вопрос какой провокационный с ходу подобрал. Хотя, наверное, готовил его заранее.
— Да, я тоже слышал об этом инциденте, — добавил товарищ из «Советского спорта», — но подробностей узнать не удалось. И спрашивать о нём я не планировал, однако раз уж мой коллега из американского издания интересуется, может быть, приоткроете завесу тайны?
И этот туда же… Все вы, журналисты, одним миром мазаны.
— Что ж, не буду скрывать, такое происшествие имело место быть, — твёрдо глядя в глаза американцу, подтвердил я. — На разминке перед боем кто-то подменил мою бутылку с минеральной водой. Я увидел в отражении зеркала, перед которым проводил бой с тенью, чью-то фигуру в спортивном костюме, но не придал этому значения, мало ли кто сзади меня ходит. А затем, сделав из бутылки несколько глотков, понял, что у неё какой-то странный горьковатый привкус. Но тоже не придал тогда этому особого значения. И только когда по ходу второго раунда полуфинального боя меня скрутило, до меня начало доходить, что странный привкус воды и неожиданно начавшиеся проблемы с кишечником как-то связаны. В общем, хорошо, что поединок завершился моей досрочной победой, иначе весь третий раунд я провёл бы в туалете, и мне засчитали бы поражение. Наверное, такая провокация была кому-то выгодна, но я не хотел бы делать сейчас огульных выводов. Тем более что ситуацию спустили на тормозах, не желая международного скандала.
По залу прокатился возмущённый гул, а Стоун задал напрашивающийся вопрос:
— Но вы наверняка уверены, что ваше отравление было организовано греческой стороной?
— Повторяю, я не хочу кого-то обвинять огульно, не имея на руках железных доказательств. Давайте перейдём к следующему вопросу.
— Но в финале имел место быть ещё один инцидент, — не унимался янки. — Что вы не поделили с польским боксёром?
Ответ на этот возможный вопрос мы с Козыревым обсуждали и так, и этак, но в итоге решили, что лучше не юлить и сказать правду, которая, к слову, на моей стороне.
— Мой соперник, видно, был так огорчён поражением, что не смог сдержать эмоций, и оскорбил меня вслух.
— Что же именно он вам сказал?
— Назвал меня русской свиньёй. Согласитесь, любому было бы неприятно слышать подобное, будь ты русским, французом или американцем. В смысле, если француза назовут французской свиньёй, а американца — американской. Хорошо ещё, что я не претворил в жизнь желание дать ему в морду, ограничился тем, что схватил его за грудки.
И снова возмущённый гул прокатился по залу. Да, здесь
Далее инициативу снова перехватил «Советский спорт».
— Максим, а как у вас получается совмещать серьёзные занятия спортом с не менее серьёзными занятиями музыкой и сочинением книг?
— Честно скажу, с трудом, — покаялся я. — Каждый мой день расписан чуть ли не по минутам: утренняя пробежка, зарядка, холодный душ, завтрак, училище, после занятий либо репетиция, либо вечерняя тренировка… Остаток вечера посвящаю работе над книгой. На личную жизнь времени почти не остаётся, разве что в воскресенье могу позволить себе немного расслабиться и встретиться с друзьями. Хотя воскресенье как раз самый плодотворный день в плане сочинения книги. В каникулы, конечно, было легче, по полдня на занятия тратить не приходилось. Но не подумайте, это не попытка кинуть камень в огород моей будущей профессии. Я прекрасно понимаю, что если не буду усердно осваивать свою специальность, то из меня получится плохой помощник машиниста.
— А над чем вы сейчас работаете?
Это уже, даже не озаботившись поднять руку, выкрикнул с места мужчина из середины зала.
— Сейчас я работаю над книгой о викингах. Могу немного приоткрыть завесу тайны относительно сюжета. Действо разворачивается в середине IX века, а начинается на берегу Ладожского озера, где тогда уже обитали словене. В центре повествования тринадцатилетний сын сельского кузнеца по имени Задор. На их селение неожиданно нападет отряд данов, убивает всех мужчин, включая отца Задора, а заодно и его мать, кинувшуюся с вилами на убийц мужа. Ну а нашего героя вместе с младшей сестрой увозят на своих драккарах, чтобы сделать своими рабами. Однако Задор не так прост, и, когдао они проплывали мимо от свейского — то есть шведского — берега, он прыгает в воду Балтийского моря.
В общем, за пару минут пересказал содержание первой трети книги. Народ в зале внимал мне в полной тишине, чуть ли не пооткрывав рты. А когда я закончил, всё тот же товарищ заявил:
— Не знаю, как остальные, а лично я, хотя и не являюсь большим любителем произведений на историческую тему, с нетерпением буду ждать публикации вашего романа. Надеюсь, журнал «Юность» не упустит возможности опубликовать на своих страницах книгу со столь увлекательным сюжетом?
Вопрос адресовался уже Полевому, и тот не преминул заверить, что, как только роман будет закончен, они всей редколлегией его прочитают и, если посчитают книгу удачной, то обязательно опубликуют. Это вызвало одобрение у присутствующих в зале, ну и у меня, соответственно. Правда, как Полевой тогда поступит с моим «Сиротой»? Отложит «на потом»? Или в порядке очереди «Ладожскому викингу» придётся ещё полгода, а то и год проваляться в столе главреда? Ладно, это мы с ним потом обсудим, в частном порядке.
— Мистер Варченко, я хотел бы поговорить о вашей музыке.
Снова в игру вступает Генри Стоун. Что ж, послушаем, чем его так заинтересовало моё музыкальное творчество. Хотя в целом я догадывался о чём именно пойдёт речь.
— Я слышал, что до того, как стать студентом училища, никогда никому не демонстрировали своё умение играть на гитаре. Как это у вас получилось так быстро её освоить?
— Благодаря моей девушке, — изобразил я как можно более искреннюю улыбку. — Вот ведь что, оказывается, любовь с людьми делает! Влюбился и решил научиться играть на гитаре, так как моей девушке нравятся парни, владеющие этим инструментом. А я ещё и пою, и это приводит её в совершенный восторг.