Вслед за Ветром. Часть 1
Шрифт:
Моренс лежал тихо и ничуть не шелохнулся, когда в каюту кто-то вошёл.
– Не прикидывайся, я знаю, что с тобой всё в порядке, – послышался приглушённый голос. Рулевой открыл глаза и посмотрел на вошедшего. Тем был Хигинс.
– Ты что про меня врать стал, когда ещё не отплыли? – тихо спросил тот.
– А чего удивительного? Мы друг другу почти не доверяем. Впрочем, мало кто кому сейчас верит с первого слова, – ответил Моренс и перевёл взгляд на окно.
– Выходит, в этом не было совершенно никакого смысла? – всё так же тихо спросил проводник. Рулевой немного помолчал, раздумывая, и затем ответил: «Вообще-то был, я хотел, чтобы ты остался на берегу».
– Зачем?
– Мне
– Чем же лучше? Хотя можешь не отвечать, я, кажется, знаю, – Хигинс тоже замолк.
– Ты мне это тогда в отместку сказал? – первым заговорил рулевой.
– Теперь и сам не знаю, – проводник думал уже о чём-то другом, – Хотелось бы мне знать, кто капитан на «Беркуте».
В это же время неподалёку, на «Меченосце»…
– Всё понятно, они теперь и с места сдвинуться не могут. Значит, если захотим их обойти, затратим гораздо меньше времени, – обрадовался Джэймс.
– Ну, вот и будешь плавать вокруг них, как на привязи. Ближе-то подходить не стоит, – заметила Рини.
– Почему? Чего бояться? Они там здорово застряли.
– Теперь им, конечно, и подавно за нами не угнаться, но стрелять-то они могут и вряд ли обрадуются нашему появлению, – пояснила Рина.
– Тогда мы поплывём к «Ветру», обогнув «Беркут», и попробуем поговорить. Я думаю, они будут заинтересованы нашим предложением, – настрой капитана не изменился.
– В таком случае лучше, чтобы беркутцы нас не видели, иначе потом они будут гоняться за нами, как за сообщниками. Хотя такое возможно во многих случаях, – посоветовала Риния.
– Ну, а если мы подплывём к «Ветру» спереди, то что это будет значить? – Джэймс, видимо, считал, что их в любом случае посчитают сообщниками.
– Ну, допустим, он попался нам первым и, поэтому мы с ним первее и заговорили… Или же, если это тебя не устраивает, то «Ветер-то» не станет стрелять раньше «Беркута», – рассуждала охранница.
– Ладно. Во всяком случае, надо плыть таким путём, – подытожил капитан, – Шунэр! Ты всё слышал?! Выполняй!
А на «Ветре»… Моренс вышел из каюты, он чувствовал слабость в ногах, но голова уже не кружилась и не болела. Корабль весьма изменился. Хоть нос и передняя часть палубы были целы, всё было перетянуто тросами и верёвками, которые вели к задней части парусника. Та стала неузнаваема. Вместо мачты там возвышалась странная конструкция из крепких досок и верёвок, часть которых шла как раз он носа. Рулевой заметил, что в палубе не хватает досок, они, видимо, и пошли на постройку этого сооружения. Причём, она была сделана минут за пятнадцать.
Моренс увидел, что «Беркут» на том же месте: «Почему они не стреляют? Дым ведь рассеялся», – не мог понять он. Не задумываясь над этим, рулевой вспомнил, что большинство ударов пришлось на левый борт, к его удивлению, корабль стоял прямо.
Никто не обращал внимания на растерянного Моренса. Все находились на своих местах и словно чего-то ждали, стояла странная тишина. Рулевой понял, что на палубе ему не место. Идти обратно в каюту или спуститься в трюм он посчитал наглым своеволием и, поэтому стоял в нерешительности куда-либо пройти.
Хигинс, незаметно для него, проскочил на мостик и стал разглядывать «Беркут». Правый борт, точнее, ограждение палубы и стоящие у него пушки, был сильно повреждён; половина парусов снята, другие висели обкромсанные. Там тоже было затишье.
Хигинс попросил у капитана подзорную трубу, тот дал её без вопросов, так как сам уже насмотрелся на противников. Среди команды «Беркута» проводник заметил одного, спокойно сидящего на ступеньках, и сразу понял, что это капитан, он узнал его.
– Раймонд, значит, ты там, вроде как, главный. Но окружение у тебя… – подумал Хигинс, рассматривая остальных, – С такими, даже при твоей должности, надо быть весьма внимательным. Рэйльес, и ты ж там. Ну, дела, – проводник отложил подзорную трубу и о чём-то задумался. Тихо вздохнув, он хотел что-то сказать Рэйборну, но не решился, либо, не зная, стоит ли, либо, не зная, что именно. Немного помолчав, он спросил капитана: «Зачем вам это? Вы, конечно, можете не отвечать мне». Тот не глядя на проводника, ответил: «Стонголия и Лаета сейчас мало дружны. Растина надо отвезти домой, иначе, хоть он и стонголец, ему может не поздоровиться. Он похож на лаетянина, народ обозлиться скоро может».
– А вы думаете, на Змее вас радушно встретят?
– Это мы узнаем приплыв туда. К тому же мы собираемся причалить с южной стороны острова…
Тут Хигинс перебил его: «Да там народ, наверно, подичее чем в Яку. Я понимаю, что вы хотите там найти, но давайте вот что: вы сделаете для меня кое-что, это в ваших же интересах», – проводник не успел договорить, команда немного оживилась, и теперь все обратили свои взоры на какую-то яхту, смело приближающуюся к «Ветру» с носа. Но Рэйборн заметил, что Хигинс думает сейчас о чём-то более волнительном, а не о гостях, особенно после слов о Растине.
Моренс, как и все, увидел этот парусник и прошёл немного вперёд, чтобы его разглядеть. Корабль был гораздо меньше «Ветра» и имел всего одну мачту, не считая носовой, от которой были натянуты вперёд канаты для установки различных парусов. Судя по всему, он был довольно лёгким, так как сейчас, почти при безветрии, он плыл не так уж и медленно. Примечательно то, что у него не было совсем никакого флага.
Парусник остановился прямо по центру «Ветра», чтобы, если «Беркут» станет стрелять, можно было поскорее увернуться и уплыть. Этот парусник назывался «Меченосец», хотя почти никто из видевших его сейчас не знал этого. «Меченосец» остановился и, похоже, никуда дальше не собирался плыть. «Ветер» тоже не сдвигался с места, хотя бы, потому что просто не мог. Тут к нему на палубу забросили палку, к которой была привязана записка. Её содержание было простое, в записке говорилось «Капитан «Меченосца» хочет поговорить с хозяином «Ветра», но так, чтобы беркутцы не знали об этом, примерно, в течение нескольких дней». В знак положительного ответа, с «Ветра» спустили верёвку.
– Давай, Рини, пойди к ним и скажи всё, как следует, – скомандовал Джэймс.
– А если они не захотят? – с кокой-то, словно усмешливой, улыбкой спросила Рина. Такая улыбка у неё бывала и когда с ней говорили о серьёзных вещах, но также она могла возникнуть и по другому поводу. Но это не значило, что она не умеет серьёзно разговаривать, наоборот, Риния умела слушать собеседника и отвечать без лишних шуток. Улыбка, скорее всего, просто выражала её настроение и чувства, но некоторые порой не могли понять какие именно.
– Сделай так, чтобы захотели, – резко ответил капитан.
– Почему ж ты сам не пойдёшь? – всё с той же хитровато-усмешливой, но незлой улыбкой опять спросила охранница.
– Довольно ухмылочек, – рассердился на неё за эту улыбку Джэймс, – Тебя-то они меньше захотят поймать, чем меня. Да и если захотят, ты же шустрая, убежишь.
Рини хотела сказать ему еще что-то, но он не дал ей этого сделать, резким жестом указав на верёвку. Рина сразу посерьёзнела и молча стала подниматься на «Ветер».