Вспоминать, чтобы помнить
Шрифт:
«Меня мучает жажда», — не унимался Гумберто.
«Пойдем в дом, и я налью тебе стакан холодной воды. Это пойдет тебе на пользу. Ты слишком возбужден. Кстати, подумай о своей печени. Вино — яд для тебя».
«Пусть не вино, а что-нибудь другое», — настаивал Гумберто, твердо вознамерившись выжать из Джеральда хоть какую-то выпивку.
«Послушай, Стрелец... веди себя, как подобает джентльмену. Здесь не ночлежка. Играй лучше в пинг-понг. Я пришлю вам в партнерши очаровательную
«Ну что ты на это скажешь? — вздохнул Гумберто, отбросил в сердцах ракетку и надел пиджак. — Пойду сам чего-нибудь раздобуду». Он оглянулся, ожидая, что кто-нибудь захочет к нему присоединиться. Брат прекрасной Лео изъявил желание его сопровождать.
«Не задерживайся!» — попросила жена Гумберто.
Тот вдруг вспомнил, что забыл нечто важное, вернулся к жене и спросил, где находится ее сумочка.
«Мне нужна мелочишка», — сказал он.
Порывшись в сумочке, он вытащил несколько банкнот.
«Теперь мы не увидим Гумберто несколько часов», — вздохнула жена.
Только они ушли, как к нам вышла посланная Джеральдом «очаровательная девушка». Ей было лет шестнадцать — обычная простушка с морковно-рыжими волосами и прыщавой кожей. Джеральд просунул в дверь голову и одобрительно кивнул. Почему-то всем сразу расхотелось играть. Девушка была на грани истерики. В это время вернулась все та же «буйволица» — похоже, лесбиянка, — она бросилась прямиком к столу и заграбастала ракетку.
«Я с тобой поиграю, — сказала она простушке и с силой резанула мяч поверх ее головы. — У меня слишком много энергии», — пробормотала «буйволица». Она удовлетворенно похлопывала себя по бедрам ракеткой, пока простушка ползала на коленях в зарослях розовых кустов, разыскивая мяч.
Мы сидели на ступеньках, глядя на них. Мисс Лео, в глазах у которой поблескивали золотые искорки, рассказывала про дюны Индианы. Она призналась, что приехала в Калифорнию, чтобы быть ближе к брату, который жил неподалеку в армейском лагере. Сама она нашла работу в универсаме — продает там сладости.
«Надеюсь, Родни не напьется, — волновалась она. — Он быстро пьянеет. Гумберто не накачает его, как вы думаете?»
Мы заверили мисс Лео, что ее брат находится в хороших руках.
«Не хочется, чтобы у него были неприятности, — продолжала она. — Пьяный, он может клеиться к кому попало. А сейчас так много разных болезней... вы понимаете, о чем я. Поэтому я предпочитаю не отпускать его одного. Поймите меня правильно — я не против, если он познакомится с хорошей, чистой девушкой... но ведь есть и другие... Конечно, все ребята раньше или позже что-нибудь подхватывают. Но Родни дома много не бегал. Мы всегда были хорошими
«Нет, что вы! — поторопился сказать я. — Совсем нет. Я нахожу все это очень трогательным».
«Трогательным? Что вы имеете в виду? Надеюсь, не думаете, что Родни — маменькин сынок?»
«Я думал не о Родни».
«Значит, со мной что-то не так?»
«Да нет. Я вообще не вижу здесь ничего плохого...»
«Вы думаете, я в него влюблена? — Она весело засмеялась. — Если хотите знать правду, так оно и есть. Я в него влюблена. Если бы он не был моим братом, я вышла бы за него замуж. А вы бы не вышли?»
«Не знаю, — ответил я. — Никогда не был ничьей сестрой».
Пожилая женщина вышла на заднее крыльцо, чтобы выбросить мусор. Она не была похожа на обычную уборщицу — в ней было нечто «духовное».
«Смотрите не простудитесь, — сказала женщина. — Такие вечера очень коварные. Обед скоро будет готов». Она улыбнулась нам материнской улыбкой, еще минутку постояла, скрестив руки на увядшем лоне, а потом скрылась внутри дома.
«Кто это?» — спросил я.
«Моя мать, — сказала Лео. — Правда, милая?»
«Да, конечно», — ответил я, несколько удивленный тем, что ее мать делает черную работу для Джеральда.
«Она принадлежит к секте квакеров, — пояснила девушка. — Кстати, можете звать меня Кэрол, если хотите. Это мое имя. Мама не верит в астрологию, но она любит Джеральда. И считает его беспомощным».
«А ты тоже из квакеров?»
«О нет. Я вообще не религиозна. Просто обыкновенная деревенская девушка. Мне кажется, что я довольно туповата».
«А мне так не кажется», — возразил я.
«Ну, может, не очень туповата... но все-таки туповата», — настаивала она.
«Почему ты так думаешь? С чего ты взяла?»
«Ну, я же слышу других людей. И себя тоже слышу. Понимаете, мои мысли самые обыкновенные. Большинство людей слишком сложны для меня. Я их слушаю, но не понимаю».
«То, что ты говоришь, кажется мне весьма умным, — признался я. — Скажи, а ты много видишь снов?» Казалось, ее поразил мой вопрос.
«Почему вы спросили? Откуда вы знаете, что я вижу сны?» «Ну, все видят сны, разве не так?»
«Да, так говорят... но вы ведь не о том. Люди обычно забывают сны, правда?» Я кивнул.
«А я не забываю, — сказала Кэрол и вся так и засияла. — Я помню все, каждую деталь. У меня удивительные сны. Наверное, поэтому я и думаю так мало. Я вижу сны не только ночью, но и днем — в дремоте. Дремать легче, чем думать. Я лично предпочитаю спать, а не ломать голову... вы меня понимаете?»