Вспоминая голубую Землю
Шрифт:
Жидкость была сладкой и желанной. Это немного смыло сухость с ее рта и горла; сделало ее еще на шаг ближе к жизни.
– Я не знаю, кто ты такая, Сойя.
– Санди всколыхнула с трудом добытые воспоминания из недавнего прошлого.
– Ты сказала мне, что родилась здесь, на Марсе. Ты что-то говорила о Нигерии. Мы все еще на Марсе, не так ли?
– Ты была без сознания всего около тринадцати часов. Это завтра.
– Соя улыбнулась в ответ на это, и эта улыбка пронизывала всю Санди. Она видела это миллион раз в своем собственном отражении. Просто в последнее время не так часто, как ей хотелось бы.
– И это все? Мы родственницы, Сойя. Я знала это с того самого момента, как впервые увидела твое лицо. И зачем бы тебе связываться со мной, если бы это не было связано с моей семьей?
Сойя улыбнулась, но с меньшей уверенностью, чем раньше.
– Я знаю, ты хочешь получить ответы, но у тебя была трудная пара дней, и тебе, вероятно, сначала следует отдохнуть.
– Ты только что сказала мне, что я сплю со вчерашнего дня.
– После того, как чуть не умерла.
Санди совершила прыжок в пустоту. Вопрос был абсурдным во многих отношениях, но она должна была его задать.
– Ты... родственница Юнис? Ты какая-нибудь внучка или внучатая племянница, о которой я никогда не знала?
– Нет, я ей не родственница. Я бы предложила тебе соскоб клеток, если бы у тебя был способ это проверить.
– Сойя опустила глаза, рассеянно теребя ожерелья.
– Но ты и я - это совсем другая история. У нас действительно есть общий предок. Но это не Юнис.
Санди поднялась с дивана. Тяжелые одеяла соскользнули с нее. На ней были лимонно-зеленые футбольные шорты и дешевая желтая туристическая футболка с анимированным космическим лифтом спереди. На логотипе было написано "Понтаниак".
– Кто, Сойя?
– Другая женщина была на полголовы выше ее, но все равно отступила на шаг, как будто не ожидала такой отважной демонстрации решимости.
– Джонатан, - сказала Сойя. И как будто этого было недостаточно - на небосводе Санди был только один Джонатан, - Сойя добавила: - Беза. Муж Юнис. Мужчина, с которым она прилетела на Марс.
Санди рефлекторно покачала головой.
– Джонатан Беза умер более шестидесяти лет назад. К тому времени они с Юнис развелись. Здесь, на Марсе, произошел несчастный случай. Какой-то сбой давления.
– И это не позволяет мне быть его родственницей?
– Перед смертью он снова женился. У него было еще несколько детей, и у некоторых из них самих были дети. Натан даже пришел на похороны, и я знаю обо всех остальных. В этом генеалогическом древе нигде нет Сойи.
– В таком случае ты смотришь не на то дерево.
Это сказала не Сойя. Этот голос был глубоким и звучным, покрытым лаком и кракелюром. Он говорил на суахили, но со старомодной дикцией, которая не вызывала в памяти ничего из пережитого Санди, кроме Мемфиса Чибеса.
Она повернулась, чтобы проследить за источником голоса. Там, стоя в проеме занавеса - словно актер, не решающийся выйти на сцену, - стоял самый старый мужчина, которого она когда-либо видела.
– Я Джонатан Беза, - сказал мужчина.
– Я твой дедушка, Санди Экинья. Я был женат на Юнис. И да, я очень даже жив.
Джитендра обращался к ней за советом. Легким кивком она дала понять, что да, она верит, что этот человек именно тот, за кого себя выдает. Как бы абсурдно это ни звучало, после всего, что она приняла в своей жизни.
– Тогда было легче умереть, - сказал Джонатан Беза.
– Ты должна помнить, что это был другой Марс, другое время. Даже сейчас, как ты уже убедилась, в этом мире есть места, где человек может исчезнуть очень эффективно. Или тебя заставят исчезнуть.
– Он остановился, чтобы налить чай своей дочери и двум их гостям.
– Вы хотите сказать, что несчастного случая никогда не было?
– спросила Санди.
– Так и было. Такой же несчастный случай, который все еще очень редко случается в наши дни. Это было по-настоящему, и я никоим образом этого не придумывал. Я бы хотел надеяться, что нет: в конце концов, в нем погибли хорошие люди.
– Но ты увидел свой шанс исчезнуть, - сказал Джитендра.
– Эта мысль уже некоторое время крутилась у меня в голове. Тогда Робот был настолько примитивен, что мы даже не называли его Механизмом. Те несколько имплантов, которые у меня были, было легко вывести из строя или обмануть, заставив давать ложные отчеты. Когда представилась возможность свалиться с края света, я воспользовался ею.
– Он пристально посмотрел на Санди.
– Твоя бабушка не знала. Она не была в этом замешана. Она даже пришла на мои похороны.
– Это было, когда она вернулась на Фобос, - сказала Санди.
– Да.
Они сидели в другой комнате с занавесками. Санди по-прежнему понятия не имела, где они находятся, если не считать заверений Джонатана, что это все еще Марс. Не было ни доступа к расширению, ни Юнис. На их месте был шум, похожий на отдаленные двигатели, и случайные толчки или покачивание, которые заставили ее подумать, что она находится в транспортном средстве.
Такая возможность представилась сама собой, но она тут же отвергла ее.
– Вы нашли нас в Эволюариуме, - сказал Джитендра.
– Вы хоть представляете, что мы там делали?
– Умирали?
– переспросил Джонатан.
– Кроме этого, - сказала Санди.
– Да, у меня есть четкое представление о том, что вы делали. На самом деле это лучше, чем здравая идея.
– Он сделал паузу, очевидно, чтобы собраться с силами, прежде чем продолжить. Джонатан был маленьким, жилистым, очевидно, очень старым, но далеко не таким хрупким, как Санди могла бы ожидать от человека его возраста. Он был даже старше Юнис: она запросила бы у конструкта дату его рождения, если бы конструкт был доступен. Родился в 2020 году или около того, если не раньше. Мужчине сейчас за сто сорок. Это делало его старым, но не настолько уж невозможным. На нем был внутренний слой скафандра - обтягивающая черная одежда, прошитая линиями охлаждения и усеянная позолоченными дисками гнезд биомониторов. Его руки были худыми, но мышцы все еще были в тонусе, и в пальцах не было никаких следов артрита или нейродегенеративного тремора. Санди наблюдала, как он наливал чай; он не пролил ни капли. Его голова была почти безволоса, за исключением короны тонкого белого пуха вокруг скальпа, его лицо было покрыто многочисленными морщинами, и без того темная кожа была испещрена чисто черными пятнами, но оставалась поразительно выразительной. Его глаза были ясными и сосредоточенными, а улыбка пугающе юной.