Вспоминая голубую Землю
Шрифт:
– Хорошо, что я предупредила тебя, что Панам не обязательно доверять, - сказала Сойя.
– Это означало, что вы поняли ситуацию в тот момент, когда Доркас набросилась на вас. Из того, что мы можем заключить, вы действительно очень хорошо сыграли свои роли. Доркас и в голову не приходило, что ее одурачили.
– Она взяла не ту коробку, - с удивлением сказал Джитендра.
– И оставила вас на милость Эволюариума, - добавила Сойя.
– Она заключила много сделок, чтобы заполучить этот трофей. Честно говоря, никто не прольет ни слезинки, если другие Плавающие разорвут Леди Презрение в клочья.
Санди наконец-то удалось открыть защелки. Она откинула крышку, петли были жесткими, но поддавались. Она не была уверена, чего ожидать на этот раз. Внутри приманки была коробка поменьше, но, возможно, смысл ее был только в том, чтобы задержать заинтересованных в ней людей. Внутри этой коробки она обнаружила плотную упаковку из пенопласта и округлый предмет, торчащий из верхней части упаковки.
– Вытащи это, - сказал Джонатан.
– Оно не укусит.
Она поняла значение его замечания, когда достала из коробки древний космический шлем. Даже при марсианской гравитации он был тяжелым в ее руках: словно что-то выкованное из железа или вырезанное из цельного мрамора. Она никогда не держала в руках столь устаревший шлем.
Но она уже видела его раньше.
Шлем был покрыт яркой краской: желтые, золотые и черные полосы, белые и красные мазки по краю забрала. Лакокрасочное покрытие местами облупилось, обнажив голый металл, кое-где было потерто и грязно, но дизайн по-прежнему был четким. Это была свирепая голубоглазая львица с широко разинутой пастью вокруг лицевого щитка.
– Сенге Донгма, - сказала Санди с почтением и трепетом.
– Та, с лицом львицы. Это настоящий шлем Юнис.
– Я знал, что ты это узнаешь, - сказал Джонатан.
Санди удержалась от признания, что она бы ничего не узнала, если бы не конструкт.
– Я... видела его изображение на Фобосе, - сказала она.
– Совсем недавно. Это действительно было ее?
– Это то, что она похоронила. С тех пор он находится на моем попечении.
Она повертела шлем в руках, вращая его, как глобус, баюкая историю кончиками пальцев. Находясь в вынужденном изгнании от собственной семьи, Санди имела дело на удивление с небольшим количеством артефактов, имеющих прямое отношение к ее бабушке. Этот шлем, если бы он вернулся в домашний музей, стал бы одной из самых почитаемых реликвий.
– Это все, что там было?
– спросила она.
– Больше с ним ничего не было?
– А ты ожидала большего?
– ответил Джонатан.
– Это всего лишь шлем. Другие вещи, которые мы нашли, указывали на что-то - на другое захоронение. Здесь не так.
– Ты в этом уверена?
– спросил он.
– Это не уводит меня дальше Марса. Я знаю, что у нее был этот шлем, когда она была на Фобосе, так что она должна была привезти его на Марс, когда пыльная буря утихнет. Но мы уже на Марсе. Это тупик.
– Если только ты чего-то не упускаешь, - сказал Джонатан.
– Это не просто шлем, - сказал Джитендра, - не так ли? Я имею в виду, что это шлем, но это не значит, что это просто кусок металла и пластика. Внутри него есть вычислительная мощность. Он наверняка что-то видел и записывал, пока она им пользовалась.
Она посмотрела на Джонатана.
– Ты провел расследование по этому поводу?
– Шлем старый, - сказал Джонатан, - но с механической точки зрения в нем нет ничего плохого. Однако у него нет собственного внутреннего источника питания. Он будет работать только тогда, когда подключен к костюму через совместимое шейное кольцо.
– Скажи ей, - сказала Сойя.
Джонатан одарил свою дочь снисходительной улыбкой.
– Костюм может быть где угодно, если он все еще существует. Здесь, на этом конкретном месте захоронения, Юнис оставила только шлем. Но чтобы шлем работал, не обязательно должен быть один и тот же костюм. Он просто должен подходить по размеру.
– Тебе все равно пришлось бы найти старый костюм, - сказал Джитендра.
– Для этого и существуют антикварные рынки, - сказала Сойя с проблеском гордости.
– Это заняло у меня много-много времени, но в конце концов я нашла один, недалеко от Лоуэлла. Не такой старый, как шлем, всего около семидесяти лет, но с такой же муфтой.
– Она отодвинула в сторону одну из занавесок в комнате, обнажив старомодный скафандр с композитной оболочкой, оливково-серого цвета, со следами повреждений и ремонта по всему телу. Костюм был цел от шейного кольца и ниже, свисая с вешалки, которая была прикручена болтами к металлическим внутренностям Агрегата.
– Это кусок дерьма, - объяснила Сойя.
– Ты бы доверил свою жизнь этой штуке только в том случае, если бы это было абсолютно последним средством. Но это все равно может запитать шлем.
Санди задала очевидный вопрос.
– Кто-нибудь из вас его примерял?
– Мы оба, - ответил Джонатан.
– Внутри него работает что-то вроде низкоуровневого программного обеспечения-сфинкса. Кроме нескольких вступительных вопросов, он не будет разговаривать ни с кем из нас. Но у тебя это может сработать.
В том, чтобы облачиться в этот старый заплесневелый костюм, не было ничего такого, что, можно сказать, доставило Санди удовольствие. Костюм плохо сидел во всех критических местах (создавалось впечатление, что он был сшит на дородного ребенка, а не на женщину), и, поскольку ему было семьдесят лет, он никак не облегчал процесс ношения. Она сомневалась, что без соучастия Джитендры, Джонатана и Сойи ей вообще удалось бы надеть это отвратительное старье. И наоборот, без них у нее, вероятно, не хватило бы смелости продолжать попытки. Каждый компонент костюма, вставая на место, усиливал ее ощущение заточения и паралича.
Костюм не функционировал ни в каком общепринятом смысле этого слова. Его приводная система была отключена, поэтому Санди потребовалась вся сила и решимость, чтобы хоть немного сдвинуть ее с места. Лучшее, на что она была способна, - это отвратительно шаркать ногами, как мумия, и эти усилия вскоре довели бы ее до изнеможения. В любом случае, далеко она уйти не могла. Его системы охлаждения и рециркуляции воздуха работали с трудом, поэтому здесь было так же жарко и душно, как внутри спального мешка. У него не было независимого внутреннего источника питания, поэтому он должен был быть подключен к Агрегату с помощью энергетического кабеля. Только после этого скафандр мог подать питание на шлем, который необходимо было зафиксировать на месте, прежде чем он загрузится и начнет функционировать. Санди чувствовала себя готовой к тому, чтобы ее похоронили. Воздушный кондиционер пыхтел и хрипел, как собака, страдающая астмой. На дисплее лицевой панели уже загорались индикаторы предупреждения, выделенные красным цветом. Еще до того, как он полностью загрузился, шлем понял, что подключен к едва ли безопасному мусору, и это его не слишком обрадовало.
– Текущий пользователь не распознан, - сообщил шлем, и его осиное жужжание на суахили донеслось до ее ушей.
– Пожалуйста, назовите себя.
С напористостью, которая несколько удивила ее саму, она заявила: - Я Санди Экинья.
Шлем на несколько секунд замолчал, как будто что-то обдумывал.
– Пожалуйста, расскажите о ваших отношениях с Юнис Экинья.
– Я ее внучка. Я прилетела на Марс за этим шлемом. Пожалуйста, признайте мое право носить его.
– Что привело вас на Марс?