Вспоминая голубую Землю
Шрифт:
Они отсутствовали в Вишняке всего два полных дня, но для Санди они казались неделями. И маленькое поселение, опоясанное железнодорожной линией, такое мрачное и невзрачное по прибытии, теперь выглядело великолепно.
Сойя припарковала багги в том же подземном гараже, где Грибелин держал свой грузовик.
– Мне пора идти, - сказала она, пока Джитендра и Санди собирали свои вещи.
– У меня есть работа для моего отца.
– По крайней мере, позволь нам угостить тебя кофе, - сказала Санди.
Сойя сопротивлялась, но Санди подтолкнула ее, и наконец они поднялись на лифте обратно на общественные этажи. В неумолимом свете лифта Сойя выглядела старше, чем раньше. Санди начала осознавать, какой урон нанесло этой женщине ее призрачное существование. Затем она поймала свое собственное отражение, и оно было едва ли лучше. Она предположила, что их гены не так уж сильно отличались друг от друга. Они обе выглядели так, словно им не помешало бы отдохнуть несколько дней.
Они нашли тот же кафетерий, где их ждал Грибелин. Пока Джитендра заказывал напитки в баре, Санди держала Сойю за руку.
– Я рада, что у нас появилась такая возможность встретиться. Теперь уже ничего не будет по-прежнему. Я всегда буду знать, что ты где-то здесь.
– Полагаю, мы троюродные сестры, - сказала Сойя.
– Что-то в этом роде. Кем бы мы ни были, я счастлива, что здесь есть кто-то, о ком я не знала. Не только потому, что ты имеешь прямое отношение к моему дедушке, хотя отчасти и это так, но просто потому...
– Санди запнулась.
– Я думаю, нам обоим не помешало бы иметь больше друзей, не так ли? И я имела в виду то, что сказала о возвращении сюда. Я так и сделаю.
– Хотя, возможно, это легче сказать, чем сделать, подумала она. Было не так, как если бы она могла рассчитывать дальше на Панов в своих расходах, не так ли?
– Я бы хотела попутешествовать. Однако с этим есть проблемы. Мое прошлое вымышлено. Оно достаточно хорошо, чтобы позволить мне передвигаться по Марсу, но я никогда не смогла бы покинуть эту планету.
– Что самое худшее, что может случиться? Они узнают, кто ты на самом деле? Я не вижу, чтобы ты сделала что-то не так, Сойя, кроме как продолжала лгать, чтобы защитить Джонатана. А кто бы этого не сделал? Он кажется хорошим человеком.
– Если мир узнает, кто я такая, тогда он узнает, что с ним случилось, - сказала Сойя.
– Может быть, пришло время. Ведь нет такого правила, согласно которому он должен прятаться до конца своих дней, не так ли?
– Я думаю, так ему больше нравится. Выпадает из истории, как удаленная глава.
– Справедливо, это его выбор. Но тебе не обязательно жертвовать всей своей жизнью, чтобы служить ему, не так ли? Ты и так сделала более чем достаточно.
– Я не настолько стара, - сказала Сойя.
– Впереди еще много времени.
– И она явно имела в виду много времени без своего отца, что было в равной степени верно, хотя Санди сама старалась не озвучивать этот факт.
– Как я уже сказала, я рада, что мы встретились.
Сойя, казалось, пришла к какому-то личному решению. Она протянула руку к шее, расстегнула потайную застежку и сняла один из деревянных брелоков.
– Теперь это твое, Санди. Мой отец подарил его мне. Раньше он принадлежал Юнис. Это был подарок от ее матери, Сойи. Сойя сказала ей, что это было старо уже тогда. Я думаю, это имеет давнюю историю.
– Я не могу.
– Ты сделаешь это.
– Сойя разжала пальцы Санди и вложила амулет в ее ладонь.
– У тебя нет права голоса в этом вопросе. Никто никогда этого не делает.
Санди уставилась на подарок. На простой кожаной ленте был прикреплен круглый талисман, заключающий в себе более сложную форму, которая была выгравирована и испещрена тонким геометрическим рисунком. Она позволила своим пальцам обхватить его, представляя, как ее бабушка повторяет этот жест, а перед ней мать Юнис, череда смыкающихся рук, связанных в этот момент так, словно само время было тонкой мембраной, которую легко прорвать.
– Спасибо, - тихо сказала она.
Джитендра возвращался с подносом и тремя дымящимися кружками кофе. Санди раздумывала, показывать ему подарок или нет, задаваясь вопросом, должно ли это оставаться секретом между ней и Сойей, когда без предупреждения прибыл прокси и занял его место.
Это был не голем; это была чисто механическая штуковина, по форме напоминающая невероятно узкие доспехи, сплошь серебристые, хромированные и полированно-синие. У него было минималистичное лицо: щель рта, два круглых глаза, похожих на двойные кратеры.
– Нам нужно поговорить, - сказал прокси.
Санди положила талисман себе в карман на хранение. Она узнала голос, но на всякий случай запросила метку расширения.
– Лукас, - сказала она с ледяной вежливостью.
– Странно видеть тебя здесь. Последнее, что я помню, это как мой ботинок раздавливает твое лицо. Разве ты не получил сообщение?
– Заткнись.
С Санди было достаточно этого дерьма. Она собралась с духом и ударила прокси ногой, угодив пяткой в середину его живота. Она сильно толкнула, опрокидывая прокси назад. Он грохнулся, увлекая за собой стол, когда его собственная ножка взметнулась вверх. Пустые емкости из-под напитков, оставленные на столе предыдущими посетителями, разлетелись в стороны. С другого конца зала лица повернулись в сторону суматохи, как ряд радарных тарелок.
Джитендра застыл, все еще держа поднос в руке.
– Мы давно прошли аргументированные споры, Лукас. Ты что, еще не понял? Все кончено, закончено. Паны меня достали. Я проделала весь этот путь ни за что...
– Заткнись.
– Прокси снова поднимался, выпутываясь из кресла.
– Просто заткнись. Теперь все изменилось.
Было что-то слишком спокойное в том, как он приказывал ей заткнуться. Скорее от смирения, чем от гнева.
– Как?
– спросила она.
Прокси поставил спинку сиденья вертикально, в результате чего стол опрокинулся.
– Это насчет твоего брата. Я думаю, тебе следует выслушать меня.