Встреча на далеком меридиане

Уилсон Митчел

Анни покачала головой.

– Очевидно, я не такого типа женщина, - сказала она.
– В свое время было нечто, чего я действительно страстно желала: я хотела, чтобы мой муж был счастлив, у меня с ним были одни мечты - я мечтала о достижении его целей. Помогать ему во всем - вот к чему я стремилась. Создать для него домашний уют, подбадривать в трудную минуту, делить его радости. Я вполне справляюсь со своей работой журналистки, но огня в моей душе больше нет. Моя жизнь покажется вам, наверно, тусклой, бесцельной. Может, так оно и есть, но я-то этого не считаю.
– Она посмотрела на него в упор, и Ник вдруг понял, что перед ним самая женственная из всех женщин, которых он когда-либо знал.
– Если у меня и нет

никакого таланта, во всяком случае, я всегда могу принести пользу тому человеку, который нуждается именно в такой женщине, как я, - сказала она просто.
– Что действительно странно, так это то, что мне вдруг приходится объяснять это вам.

– И все же, почему именно Москва?

– А почему бы не Москва?
– И в голосе и в жесте ее рук явно выразилась легкая досада.
– Именно в Москве я больше всего чувствовала себя женщиной - вот почему. Мы жили здесь с мужем, здесь он умер и здесь похоронен. Не подумайте, что я так и не снимаю мрачного траура. Нет, - продолжала она с волнением, - через два года после смерти мужа...

Анни внезапно умолкла, и Ник очень тихо, потому что ему было больно это говорить, произнес, не глядя на нее:

– Появился другой?

– Да, - призналась она спокойно.
– Появился другой.

Ник взглянул на нее.

– И что же?

– И...
– она развела руками, - и я снова стала женщиной.

– Ну и что же?
– продолжал настаивать Ник.

– Ничего.

– Вы все еще встречаетесь с ним?

– Нет, - ответила она мягко.

– Он в Москве?

– Я же сказала вам - я с ним не встречаюсь.

Луга отодвинулись, уступив место расширившемуся руслу канала. И вдалеке Ник увидел множество парусных лодок - там происходили гонки.

– Он русский, или кто-нибудь из посольства, или корреспондент?

– Это не имеет значения, - сказала Анни ласково, но решительно. Оставьте, прошу вас. Просто жизнь у нас с ним не сложилась. Он чудесный человек, с тонкой душой, добрый, порядочный. Но ему хотелось одного, а мне другого, и мы ничего не могли дать друг другу. Некоторым мужчинам нужна совсем не такая женщина, как я. И хотя мы оба чувствовали, что у нас что-то не ладится, он долго отказывался признать это. Я видела и понимала, что не даю ему счастья и никогда не смогу дать. Продолжать отношения было бессмысленно.

Ник молчал. Теплоход обогнал гоночные лодки, берега снова приблизились и заскользили мимо.

– Вы все еще любите его?
– спросил наконец Ник.

– Да, люблю, но не в том смысле, как вы спрашиваете.
– Я люблю его как хорошего старого друга.

– И ждете, когда он переменится?

– Нет, - произнесла Анни все тем же невозмутимым, но теперь и слегка насмешливым тоном.
– Он никогда не переменится. И этого нелепо требовать от него. Уж каков есть человек, таков и есть, иным он стать не может. Он не тот, кто мне нужен. Но, право, трагедии тут нет, - добавила она, слегка улыбнувшись Нику, как будто это его надо было утешать.
– В свое время я воспринимала наш разрыв трагически, но, разумеется, это не так. Мир полон людей, и рано или поздно каждый человек, если счастье улыбнется ему, обязательно встретит такого, какой ему подходит и нужен.

– А вы и я?

Она ничего не ответила и помешивала ложечкой чай с таким видом, будто это занятие целиком поглотило ее внимание.

– А вы и я?
– снова спросил Ник.

Анни все еще не поднимала на него глаз и только слегка пожала плечами.

– Как знать, - сказала она наконец и улыбнулась.
– Пока мы только воображаем, что знаем что-то друг о друге.
– Она откинулась на спинку стула, покончив с завтраком.
– Ну, пожалуйста, не будем говорить об этом, - попросила она.
– Лучше пойдем на палубу. Скоро мы уже доберемся до места.

Голос у нее звучал мягко и задумчиво. Ник

понимал, что она рассказала ему далеко не все из того, что могла бы рассказать, и он не был уверен, что ему приятно будет услышать остальное.

Теплоход вошел в широкое гладкое озеро, образованное слиянием нескольких речек, и даже само небо, казалось, стало вдруг выше, шире и спокойнее. Кругом расстилалась зеленая, слегка холмистая местность. Несколько парусных лодочек на воде чуть накренились от слабого дуновения, но в общем воздух был почти неподвижен, и ничто не тревожило ровной глади воды; где-то далеко, у противоположного берега, моторная лодка прострочила воздух треском своего мотора. Остальные теплоходы с экскурсантами скрылись из виду: некоторые ушли вперед к следующим пристаням на пути к Московскому морю, другие, наоборот, так отстали, что их уже не было видно за поворотом. Теплоход "Иосиф Сталин" переменил курс и медленно направился к простому деревянному причалу на краю пустынного поля. Едва спустили сходни, как экскурсанты высыпали на берег, торопясь занять хорошее место поближе к воде.

Оглядевшись по сторонам. Ник с удивлением убедился, что никаких кабин, где можно было бы переодеться, нет и в помине. Переодевались тут же, не сходя с места, скромно потупив взоры. Каждый, казалось, уважал чувство стыдливости другого, никто ни на кого не обращал внимания, и Ник решил поступить, как и все. Женщины, которых он только что видел в самых что ни на есть скромных платьях, теперь облачились в такие купальные костюмы, которые показались бы слишком смелыми на каком угодно американском курорте; некоторые были просто в черных трико и бюстгальтерах. Зеленые кусты у воды вдруг расцвели ярчайшими тропическими цветами: красными, голубыми, желтыми, сиреневыми - это купающиеся, торопясь влезть в воду, раскидали на ветках свою одежду.

Ник оценивающе поглядывал на Анни. На ней был черный купальный костюм, почти такой же открытый, как и у других, и ее стройное, но слегка округлое тело золотилось от загара, еще не сошедшего после отпуска, проведенного в начале лета в Крыму. Как и руки, тело ее и все движения были женственно изящны и грациозны. Точно с такой же откровенностью, с какой он рассматривал ее, Анни смотрела на Ника.

Не сговариваясь, они взялись за руки и по твердому песчаному грунту вошли в воду и, так же не произнеся ни слова, поплыли рядом, в такт взмахивая руками. Под водой Ник видел, как она отталкивалась ногами и плавно разводила руки. Он слышал приглушенные всплески воды и смех купающихся, слышал отдаленное чавканье невидимого пароходного винта. Солнце жгло ему шею и спину. Почти одновременно, где-то уже далеко от берега, они приостановились и вдруг улыбнулись друг другу - просто так, от ощущения здоровья и бодрости, которое словно прозрачным маслом смягчает застарелые заботы и неприятности.

Их обоих охватило чувство полного покоя - в этот зеленый солнечный день их как будто окутала дрема, приподняв над реальностью ровно настолько, чтобы можно было свободно парить от мысли к мысли, от встречи к встрече, как будто стерлись все грани и уже не могло быть ничего неожиданного, как будто единение со всем, что происходит вокруг, было так же естественно, как естественно дыхание.

Ник и Анни лежали рядом на траве, раскинув руки, чуть касаясь друг друга пальцами. Не успели они опомниться, как уже беседовали с молодоженами - те пришли к ним и сидели на траве, поджав ноги, пришли, чтобы попрактиковаться в английском языке, как объяснила жена, молоденькая женщина, отрекомендовавшаяся школьной учительницей. Муж ее оказался очень застенчивым, он произнес всего несколько слов, но слушал внимательно и время от времени поднимался во весь свой длинный рост, брел к воде, нырял и затем уплывал минут на двадцать. Он работает на заводе, он металлист, рассказала его жена, и занимается на инженерно-химическом факультете, на вечернем отделении.