Встреча с хичи. Анналы хичи
Шрифт:
– То, что я испытал, не совсем фуга, как вы назвали, – говорил он, вертя в руках трубку. На сей раз ему было не до того, чтобы выглядеть комично. На нем был свитер и брюки, но на ногах ботинки, и шнурки завязаны. – Правда, что такое противоречие возникло и сделало меня уязвимым – вы поймете, миссис Броудхед, это противоречие в программе; я обнаружил, что запутался. И так как вы придали мне свойства гомеостата [13] , у меня возникло непреодолимое побуждение: преодолеть неисправность.
13
Система, способная саморегулироваться, приспосабливаясь к изменениям окружающей среды. – Примеч. пер.
Эсси с сожалением кивнула.
– Гомеостат, да. Но самовосстановление включает и способность самодиагностирования. Ты мог посоветоваться со мной.
– Нет, миссис Броудхед, – ответил он. – Со всем уважением, но трудность заключена в области, в которой я разбираюсь гораздо лучше вас.
– Космология, ха!
Я пошевелился, собираясь заговорить, – это нелегко, потому что моя летаргия усиливалась.
– Пожалуйста, Альберт, просто скажи, что ты сделал.
Он медленно ответил:
– Очень просто, Робин. Я захотел разрешить противоречие. Я знаю: мне это кажется более важным, чем вам; вы можете быть счастливы без решения космологических проблем, но я не могу. Все больше и больше своих возможностей я уделял этой проблеме. Как вы знаете, я могу использовать на этом корабле множество информационных вееров хичи. Некоторые из них никогда основательно не изучались. Очень трудная задача. В то же время я вел собственные наблюдения.
– Что ты сделал, Альберт? – взмолился я.
– Именно это я и сделал. В записях хичи я нашел много упоминаний того, что мы называем проблемой недостающей массы. Вы помните, Робин. Масса, которой должна обладать вселенная для объяснения ее гравитационного поведения, но которую астрономы не сумели найти…
– Помню!
– Да. Ну так вот, я ее нашел. – Он на некоторое время задумался. – Но боюсь, мою проблему это не решило. Наоборот, сделало ее еще более трудной. И если бы вы не добрались до меня через мою подпрограмму Зигфрида, я все еще плутал бы…
– Что ты нашел? – воскликнул я. Приток адреналина почти – но не совсем – заставил меня забыть, что тело подает сигналы бедствия.
Он указал на экран, и я увидел, что на нем что-то есть.
На первый взгляд то, что я увидел на экране, не имело никакого смысла. Но при втором взгляде, более внимательном, что-то заставило меня похолодеть.
Экран в основном был пуст. В одном его краю водоворот света – конечно, галактика; мне показалось, что она похожа на М-31 в Андромеде, но я в этих делах не специалист. Особенно если вижу галактику без окружающих ее звезд, а звезд на экране не было.
Было что-то похожее на звезды. Тут и там маленькие светлые точки. Но это не звезды, потому что они мигают, как огоньки на рождественской елке. Представьте себе несколько десятков светлячков в холодную ночь, когда они зажигают свои фонарики не очень часто, к тому же они далеко, и их нелегко увидеть. Вот как это выглядело. Самый заметный объект среди них немного походил на невращающуюся черную дыру, такую, в какой я когда-то потерял Клару, но не столь большую и страшную. Все это выглядело очень странно, но не это заставило меня удивленно ахнуть. Я услышал возгласы остальных.
– Корабль! – потрясенно сказала Долли. Так оно и было.
Альберт серьезно взглянул на нас.
– Да, миссис Уолтерс, – сказал он, – это корабль. Я уверен, это тот самый корабль хичи, который мы видели раньше. И сейчас я думаю, не удастся ли установить с ним связь.
– Связь! С хичи! Альберт, – закричал я, – ты спятил! Разве ты не понимаешь, как это опасно?
– А что касается опасности, – серьезно ответил он, – то гораздо больше я опасаюсь кугельблитца.
– Кугельблитц? – Я окончательно рассердился. – Альберт, ты осел! Я не знаю, что такое кугельблитц, и не хочу знать. А беспокоит меня то, что ты чуть не убил нас и…
Я смолк, потому что Эсси рукой закрыла мне рот.
– Замолчи, Робин! – прошипела она. – Ты снова вгонишь его в фугу. Альберт, – спокойно сказала она, – расскажи нам, что такое кугельблитц. Эта штука кажется мне похожей на черную дыру.
Он провел рукой по лбу.
– Вы имеете в виду центральный объект. Да, это разновидность черной дыры. Но тут не одна черная дыра, а много. Я еще не смог определить сколько, потому что их нельзя наблюдать. Только поток входящей материи создает излучение, а между галактиками материи немного…
– Между галактиками! – воскликнул Уолтерс и смолк, увидев взгляд Эсси.
– Да, Альберт, пожалуйста, продолжай, – попросила она.
– Не знаю, сколько здесь черных дыр. Не менее десяти. Вероятнее, десять в квадрате. – Он вопросительно взглянул на меня. – Робин, вы понимаете, насколько это необычно? Как это можно объяснить?
– Нет. Я даже не знаю, что такое кугельблитц.
– О небо, Робин, – нетерпеливо сказал он, – мы ведь обсуждали такие проблемы раньше. Черная дыра возникает при сжатии материи до необыкновенной плотности. Джон Уилер предсказал возможность существования другого типа черных дыр, содержащих в себе не материю, а энергию – так много энергии и настолько плотно спрессованной, что она замыкает вокруг себя пространство. Вот это и называется кугельблитц!
Он вздохнул и продолжал:
– У меня есть два соображения. Первое. Все это образование – артефакт. Мы видим кугельблитц, окруженный черными дырами. Черные дыры должны помешать проникновению материи в кугельблитц; впрочем, материи здесь немного. Второе. Я думаю, перед нами недостающая масса.
Я подскочил.
– Альберт, – воскликнул я, – ты понимаешь, что говоришь? Ты хочешь сказать, что кто-то это сделал? Ты говоришь… – Я еще раз подскочил и не закончил фразы.
Не закончил, потому что не мог. Отчасти потому, что более страшного соображения мне никогда не приходило в голову: кугельблитц кем-то сделан, и он часть недостающей массы; отсюда следует неизбежное заключение, что кто-то вмешивается в законы вселенной, пытается повернуть расширение, по причинам, о которых я не могу (тогда не мог) догадаться.