Встречи и знакомства
Шрифт:
Государыня, кроткая и милосердная, пришла в ужас от такого решения и отвечала своему супругу, что она не успокоится и не уснет до тех пор, пока он не возьмет назад своих слов и не изменит своего строгого решения.
– Мне больно думать, – говорила она, умоляя своего супруга изменить принятое решение, – что когда-нибудь после нас кто-либо будет иметь право сказать, что мы таким образом наградили человека, нам чуть не полвека прослужившего.
После долгих пререканий государь, который обожал жену и никогда ей ни в чем не отказывал, согласился на ее просьбу и сказал, что тетка может оставаться в Смольном,
Все это было принято к сведению нашим начальством и применено с тем отсутствием такта и деликатности, которые служили характерными чертами всех действий Леонтьевой, всегда поступавшей по чужой указке.
В апартаменты тетки запрещено было ходить даже нам, родным племянницам, и хотя ни одна из нас подобного нелепого распоряжения не признавала, но самый факт этого запрещения удручающим образом влиял на бедную тетку, которой в то время было уже около семидесяти лет.
Нечего говорить о том, что и весь наш начальнический штат всецело изменил свои отношения к тетке, и те, кто еще так недавно заискивал в ней, теперь напускали на себя важность и старались при встрече или совсем не заметить ее, или приветствовать ее холодным поклоном.
Бедная старуха была справедливо удручена всем этим непривычным для нее порядком вещей и ходила как убитая. Всем нам, несмотря на далеко не нежные отношения к ней, было мучительно жаль ее. Но что могли мы сделать?.. Мы могли только, не обращая внимания на глупое запрещение, проводить как можно больше времени в ее апартаментах, да и это было утешение небольшое: ей было вовсе не до нас.
Среди всего этого совершенно необычного порядка вещей однажды утром, во время учительской смены, то есть в половине 11-го часа, внезапно разнеслась весть, что приехала императрица. Все заволновалось, тем более что час был такой ранний и для императрицы такой необычный, и никто не мог понять, что могло побудить государыню встать так рано и, главное, так рано осчастливить нас своим визитом?..
Начальство забегало… Мы все столпились в коридоре… Недоставало только тетки…
Она, бедная, не решалась предстать пред императрицей после горького эпизода с ее приемной дочерью.
Леонтьева с триумфом выступила вперед, счастливая тем, что весь этот горький эпизод, очевидно, не повредил нашему институту в глазах царской фамилии, ежели императрица соблаговолила приехать к нам таким ранним утром, очевидно, с намерением осчастливить нас более ими менее продолжительным визитом.
Отрадное впечатление это еще усилилось тем, что государыня, милостиво поздоровавшись со всеми, шутя заметила, что она так рано выехала из дома, что не успела даже чаю напиться, и что она будет кушать чай у нас.
Можно себе представить, какой переполох поднялся при этом заявлении императрицы. Все молча ждали дальнейших приказаний, не смея лично предугадывать, где именно государыне угодно будет кушать чай.
Леонтьева с гордостью думала, что государыня, быть может, ее лично удостоит чести откушать чай в ее покоях, и все среди этой суматохи забыли о существовании бедной тетки, которая против своего обыкновения стояла где-то сзади, прижавшись к углу и стараясь оставаться в тени…
Но каково же было всеобщее удивление, когда императрица, оглянувшись на все стороны, ласковым,
– А что же я Анны Дмитриевны не вижу?.. Где же она?..
Все расступились и пропустили вперед тетку, которая, вся взволнованная, растерянная, подошла к императрице.
– Здравствуйте, Анна Дмитриевна… Здравствуйте! – сказала государыня, протягивая руку тетке.
Та крепко поцеловала протянутую ей руку, но выговорить не могла ни слова… Она была слишком взволнованна…
– Я приехала сюда, не напившись дома чаю… – своим обаятельным голосом заговорила императрица по-французски, как всегда, когда ей приходилось много и долго говорить. – Мне захотелось прокатиться, воздуху взять немножко захотелось… и я подумала, что чаем меня напоят здесь… и о вас, Анна Дмитриевна, подумала! Я сказала себе, что я у вас именно чаю напьюсь!
Слова эти, сказанные тем приветливым, прямо в душу идущим тоном, который так присущ был покойной императрице, произвели на всех присутствующих положительно громовое действие.
Леонтьева стояла растерянная, классные дамы переглядывались, раскаиваясь в душе в тех дерзостях к глупостях, которые они позволяли себе в последнее время относительно тетки, которую они все считали в немилости, а сама тетка слова не могла выговорить, так она была поражена и милостивым отношением государыни, и честью, которая ей предстояла, и теми невозможными условиями, в которые ее ставила неслыханная милость монархини.
Дело в том, что положение, в котором была бедная кузина, уже невозможно было скрывать, а жила она вместе с теткой, и, войдя к Анне Дмитриевне, императрице поневоле пришлось бы увидать и бедную больную Леленьку.
– Подите же, Анна Дмитриевна… приготовьте мне чай, а я сейчас за вами следом к вам приду! – милостиво кивнула императрица головой вконец растерявшейся старушке и затем обратилась с каким-то вопросом к Леонтьевой.
Для этой последней оставался открытым вопрос о том, как ей лично следует поступить дальше? Следовать ли за императрицей, как бы считая себя хозяйкой всякого помещения в стенах Смольного монастыря, или же ожидать личного распоряжения государыни?..
Императрица сама вывела ее из этого затруднения. Проговорив с ней еще несколько минут, она обратилась к Леонтьевой и сказала, что идет пить чай к тетке. Говоря это, она жестом отпустила от себя приехавшую с нею дежурную фрейлину и этим показала, что желает пройти в помещение, занимаемое теткой, совершенно одна.
Тем временем Анна Дмитриевна, сделав нужные распоряжения по части приготовления чая, обратилась с сокрушенным видом к Леленьке:
– Императрица сейчас будет!.. – сказала она, едва выговаривая слова от сильного волнения.
Леля побледнела и вне себя от ужаса бросилась в спальню.
– Скажите императрице, что я больна!.. – могла только с трудом выговорить она и действительно, наскоро раздевшись, бросилась в постель.
Императрица вошла к Анне Дмитриевне совершенно одна и, милостиво приветствовав ее, спросила:
– А Леля где?.. Что я не вижу Лели?..
Анна Дмитриевна опустила глаза и робко объяснила государыне, что Леленька больна и лежит в постели.
– Но она здесь… у вас?.. – спросила императрица и на утвердительный ответ тетки сказала: – Я хочу ее видеть!.. Скажите ей, что я к ней сейчас приду!