Встречи во мраке (Сборник)
Шрифт:
— Думаю, вы найдете это интересным,— сухо заговорил Морхаус.— Видите ли, несмотря на благородное сердце и умную голову, Эбби все-таки оставалась женщиной, а женщинам свойственно непостоянство. Поэтому я не был очень удивлен, когда две недели назад она велела мне составить новое завещание.
— О Боже! — простонал Эллери.—-Это дело просто всеобъемлюще! Сначала анатомия, потом металлургия, теперь право...
— Только не думайте, что с первым завещанием было что-нибудь не так,— поспешно прервал Морхаус.— Просто она хотела изменить один пункт...
— Касающийся доктора Дженни? — спросил Эллери.
Морхаус бросил на него удивленный взгляд.
—- Да, вы правы. Только не его персонального наследства, а того капитала, который должен был составить рабочий фонд для поддержки исследований Дженни и Кнайзеля. Эбби хотела полностью вычеркнуть этот пункт. Само по себе это не требовало нового завещания, но она решила оставить дополнительные суммы слугам и добавить кое-что на благотворительные пожертвования, так как первое завещание было составлено два года назад.
Эллери выпрямился в кресле.
— И новое завещание было составлено?
— О да. Предварительно оформлено, но не подписано,— поморщившись, ответил Морхаус.— А теперь эта кома и убийство... Если бы я только знал, что с ней может случиться такое! Но, разумеется, ни у кого из нас этого и в мыслях не было. Я намеревался завтра представить завещание на подпись Эбби, но теперь уже слишком поздно. Первое завещание остается в силе.
— В это завещание придется заглянуть,— проворчал инспектор.— В делах об убийстве завещание всегда доставляет массу хлопот... Значит, старая леди угробила порядочную сумму на металлургические изыскания Дженни?
— Вот именно, угробила,— вздохнул Морхаус.— Думаю, что денег, которые Эбби пожертвовала на таинственные эксперименты Дженни, хватило бы с головой, чтобы обеспечить нас всех.
— Вы сказали,— вмешался Эллери,— что никто, за исключением главного хирурга и Кнайзеля, не знал о сущности открытия. Неужели миссис Доорн тоже не знала? Кажется маловероятным, чтобы старая леди, с присущей ей проницательностью в делах, стала бы финансировать проект, почти ничего о нем не зная.
— Даже у самых сильных людей есть свои слабости,— наставительно произнес Морхаус.— Слабостью Эбби был Дженни. Она полагалась на его слова. И должен заметить, Дженни никогда не злоупотреблял ее доверием. Безусловно, она не была осведомлена о научных деталях проекта, хотя Дженни и Кнайзель работают над ним уже два с половиной года.
— Вот так так! — усмехнулся Эллери.— Уверен, что старая леди была не так глупа, как вы ее изображаете. Не потому ли, что они возились со своим открытием чересчур долго, она решила вычеркнуть этот пункт во втором завещании?
Морхаус поднял брови.
— Отличная догадка, Квин. Конечно, в этом все и дело. Сначала они обещали закончить работу в шесть месяцев, а она уже растянулась на срок в пять раз больший. Хотя Эбби была так же привязана к Дженни, как раньше, она сказала — вот ее собственные слова: «Я вылечу в трубу, субсидируя этот эксперимент. Деньги слишком дороги в наши дни».
Инспектор внезапно поднялся.
— Благодарю вас, мистер Морхаус. Пожалуй, это все. Можете идти.
Морхаус вскочил со стула, как узник, неожиданно освобожденный от кандалов.
— Спасибо! Побегу к Доорнам,— бросил он через плечо. У двери адвокат задержался, и на его лице мелькнула мальчишеская улыбка.— Можете не утруждать себя просьбами не покидать город, инспектор. Я хорошо знаком с этой процедурой.
И он вышел из комнаты.
Доктор Минчен шепнул что-то Эллери, кивнул инспектору и тоже выскользнул из приемной.
Шум в коридоре заставил Вели повернуться и высунуть за дверь свою массивную голову.
– — Окружной прокурор! — доложил он. Инспектор побежал к двери. Эллери встал, поправив пенсне.
В комнату вошли три человека.
Окружной прокурор Генри Сэмпсон был крепкий, коренастый, все еще молодо выглядевший человек. Рядом с ним стоял его помощник Тимоти Кронин, худой энергичный субъект с буйной рыжей шевелюрой, сзади держался старик в широкополой шляпе и с сигарой в зубах. Его проницательные глазки бегали с места на место, шляпа съехала на затылок, и густая прядь седых волос свисала над глазом.
Вели вцепился старику в рукав пиджака, как только он перешагнул порог.
— Вот и вы, Пит,—проворчал он.—Вам что здесь понадобилось?
— Полегче, Вели! — Седоватый мужчина стряхнул с рукава огромную руку сержанта.— Неужели вы не понимаете, что я нахожусь здесь в качестве представителя американской прессы, по личному приглашению окружного прокурора? Руки прочь!.. Хэлло, инспектор. Очередное убийство, а? Эллери Квин тут как тут — значит, дело жаркое! Еще не нашли этого подлого негодяя?
— Успокойтесь, Пит,—осадил его Сэмпсон,—Хэлло, Кью! Что здесь происходит? Не возражаю, чтобы меня наконец просветили на этот счет.— Бросив шляпу на стол на колесиках, он сел, с любопытством осматриваясь вокруг. Рыжий ассистент пожал руки Эллери и инспектору. Журналист, добравшись до кресла, плюхнулся в него, удовлетворенно вздохнув.
— Все не так просто, Генри,— спокойно ответил инспектор.— Просвета пока не видно. Миссис Доорн задушили, когда она лежала без сознания, ожидая операции. Кто-то, очевидно, выдал себя за главного хирурга, личность самозванца не установлена — так что в целом положение незавидное. Да, утро у нас было довольно скверное.
— Скрыть эту историю тебе ке удастся, Кью,— нахмурился окружной прокурор.—Убита одна из самых значительных персон во всем Нью-Йорке. Журналисты лезут во все дырки —нам пришлось мобилизовать половину местного полицейского участка, чтобы не пускать их на территорию госпиталя. Пит Харпер — единственное привилегированное лицо. Боже, помоги мне! Полчаса назад мне звонил губернатор и сказал... Ты не можешь себе представить, Кью, что он сказал!.. Так что же кроется за этим — личная месть, безумие, деньги?